• Главная

«Кто ж за русских заступится?»

Оцените материал
(0 голосов)

* * *

Я – Россия.
Над горькой землёй возреяв,
Дым и пепел смиряют имперский жар.
Я не дам в обиду моих евреев,
И мою Чечню, и моих татар...

Не без грешников в нашем засечном стане,
Но попробуй изъять из моих глубин
Голубиные рокоты Пиросмани
И лозы кахетинской живой рубин...
Да, ладони мои – и нежны, и грубы,
Но любовь так искренна и чиста,
Что дробят мне дыхание ритмы Кубы –
И огонь Хиросимы палит уста
До сих пор...
При петлистой степной дороге,
Там, где братской рукой уничтожен брат,
Льются слёзы мои, и мои тревоги
Умножаются по миру во сто крат.
Да, как ржавая жесть, мои тайны пёстры, –
Но когда пожар в дому лютовал,
Дорогие братья мои и сёстры,
Кто вступался? Кто руку вам подавал?
Да, на вечность вперёд провиденье слепо:
Дождь смывает следы, время стены ест...
Кто ж за русских заступится? Только небо.
Богородицын плат. Нерушимый крест.

* * *

Да – всё отвергнуть или всё принять,
Неся свой крест среди сестёр и братий...
Так есть и будет: время обнимать,
И время – уклоняться от объятий!

Когда весь мир – театр и Колизей,
Финал – открыт, но финиш – предсказуем,
Бегу подобострастия друзей...
Но ведь Распятый – в кротости своей –
Ничьим не погнушался поцелуем?!

САД СНОВ
             Михаилу Броннеру

Вот скрипочка свою
босую тянет нить,
за ручку держит
деревце нагое...
И коротко – шагнуть,
и боязно – ступить
на ткань сквозящую
нетвёрдою ногою.

В ветвях запуталась
медяница-змея
и каплет оловом
в оранжевые клювы:
гудёт зелёный шум
в оркестре бытия,
под рампой на ветру
колдуют стеклодувы.

* * *
                   Ширвани Чалаеву

На грани вдохновенья и рассудка –
В междоусобье угля и огня –
Становится серебряно и жутко,
И чёрный ливень льётся сквозь меня.

И дерево, и камень, и заката
Кровавое спадает полотно...
Певец, взгляни: твоя трава не смята,
Твоё не распечатано вино...

Не найдены ключи к твоим подвалам,
И женщина не названа твоя...
Аллах акбар! Под рыцарским забралом
Струится смерть, как лунная змея.

Душа от цитадели откололась –
И унеслась потоками со скал...
О, если б мог мой обречённый голос
Вернуть долги, которых ты взыскал!!!

Но песнь растёт – так пламенно и долго –
Так льнёт переплетаться с нитью нить,
Что нет на свете долга, кроме долга –
Отдать, озвучить и соединить...

КОЙСУ
                     Миясат Муслимовой

Так реки Лакии – текут или поют –
В пульсирующем каменном свеченье,
И шёпоты садов – затишье и уют –
И блеянье отар – по склонам там и тут –
Протяжные слова их стройного реченья...

Застенок или путь – теснины этих гор?
Под взорами орлов ты извилась тесьмою,
Как будто впереди предсказанный простор,
Не ведомый твоим излукам до сих пор,
Сулит проклятие или грозит тюрьмою,

И голос твой дрожит – вселенский плач и стон
Тебя преследуют предчувствием тяжёлым,
Что на тебя с высот кренится царский трон,
Вот-вот низринется обвал со всех сторон,
И смертоносный сель прокатится по сёлам…

Ты прячешься в камнях, ты замедляешь ход,
Ты сводишь берега, как раненые плечи,
И зимняя тоска тебе на грудь кладёт
Неотвратимый снег и неделимый лёд,
И еле слышатся тогда речные речи.

Но сон твой короток... ведь рекам не до сна,
Когда живая кровь толкается в истоках...
Минуют холода, и новая весна
До самого тебя распеленает дна,
И ты воспрянешь – дело только в сроках!

* * *
                                    В.А.

Капитан секретного фрегата,
Пролагаю неуклонный курс...
Соль столетий – чем душа богата, –
Мой неисчерпаемый ресурс.

Где пристать крылатому не мелко,
На зюйд-вест или норд-ост идти?
Укажи, настойчивая стрелка,
Направленье верного пути,

Чтобы избежать соблазна кривдой,
Чтоб, стремясь на еле слышный зов,
Просквозил меж Сциллой и Харибдой
Шёлк моих багряных парусов,

И когда, исчадье брызг и пены,
Встанет смертный морок надо мной,
Чтобы не сподобились сирены
Оплести сознанье пеленой

Умопомрачительного яда...
Мачта из архангельской сосны –
Это всё, что для опоры надо
Вестникам надежды и весны!

Вей, декабрьский ветер, вьюгой рея,
Холоди тугие вены рей!
Пусть летит сквозь ночь путём Борея
Флот моих упрямых декабрей!

Где-то, на краю грядущей бури,
В гавани, далёкой, как рассвет,
Я ещё глотну твоей лазури,
Берег вдохновений и побед!

* * *

Я говорю себе: забудь!
Я говорю себе: прости!
Я говорю: свободен путь,
Свободны разные пути!

В огне плясать, гореть во льду,
Дождём долбить земную тверда.,
В раю терзаться и в аду,
Влюбляться в собственную смерть:

В её сверлящие зрачки,
В бунтующую немоту,
В подвалы, свалки, чердаки,
В свет, не заметный на свету...

Забыть – забуду. Ерунда.
Не привыкать же – забывать!
Но нет дороги – не туда...
Не обогнуть... не миновать...

 

* * *

Не потому я изгнана из Рая,
Что к знанию осмелилась припасть!
Свобода, бесконечно дорогая,
Во мне Твою предвосхитила власть.

Ты прав, Господь, что не вложил мне в руки
Готовых истин круглые плоды:
Души неисцеляемые муки
Не горше тех, что молча вынес Ты.

 

РОДНАЯ РЕЧЬ

Чертёж невозмутимой правоты –
Двуглавый византиец – здесь и ныне.
Кость мамонта – точёные черты
В тебе сосредоточенной латыни.

Шаг эллинский. Чекан монгольских сбруй.
Норд-вест, по скифской вьющийся основе.
Кипение глубинных древних струй –
В любом твоём созвучии и слове.

Дышать тобою – или прахом лечь,
Солончаковой горечью бесплодной.
Понять тебя – из мрака свет извлечь,
Судьбою становящаяся речь
Несокрушимой памяти народной.

 

* * *

Меж нами – хаос или космос?
Растущее, как снежный ком...
Какая, друг мой, блажь и косностъ-
Искатъ пристанища в другом!

Душа нетленная – комочек,
Меж нами дышащий... прости!
Соблазн рифмующихся строчек
Ты смог бы сам перенести?

Перевести сей вздох безмерный
На существующий язык?
Меня б согрел и спички серной
Чуть видимый дрожащий лик...

Но завтра – огненные горы
Сойдутся в круг у белых вод,
И что-то, легкое, как взоры,
От нас ещё произойдет...

 

* * *

То ли там колодезь, то ли банечка...
Ржавое ведёрко на цепи...
Только не жалей Кощея, Ванечка...
Собственного счастья не проспи!
Это всё твои причуды русские –
Жля да Карна в сущности вещей...
А Кощеи – сроду – долгорукие!
Что ни долгорукий – то Кощей...
Не гляди на эти зенки впалые
И не слушай стоны да мольбы...
Видишь, милый, лапы шестипалые?
Слышишь рёв отравленной толпы?
Укроти сердечное стеснение,
А не то – не избежать беды...
Даже за посмертное спасение
Не давай проклятому воды!

 

* * *

Мы живём, под собою не чуя страны
                                                   ОМ

Мы живём в атмосфере тотальной войны,
И достанется всем на орехи!
Наши лица друг другу за шаг не видны,
А видны лишь грехи и огрехи.

То копыто, то хвост в непроглядном чаду –
Приглядеться и стыдно, и жалко.
Выгорает страна как болото в аду
Или как подожжённая свалка.

И припомнить-то нечего – не разговор,
А долбёжка неписаных правил:
Кто смолчал – не солгал, кто не пойман – не вор,
Кто юлил – тот следа не оставил.

И не знае шь, которая рожа мерзей, –
То ли враг, размалёванный краской,
То ли пёстрые глазки недавних друзей
Под небрежно наброшенной маской...

И откуда -то сверху – с вершины греха –
С окровавленной скользкой арены –
Раздаётся «ха-ха»... и даёт петуха
Виртуоз императорской сцены.

 

* * *

«Наш имперский микроб...»
                             Виктор Ерофеев

Боль моя, удушье окаянное,
Нет простора для души и глаза...
Но встаёт, как облако туманное,
Надо мной святилище Кавказа –

В первом сне, в сосуде звона гулкого –
Колоннады Божьего чертога...
Через Домодедово ли, Пулково –
Всё равно... осталось так немного!

Где без кисти, без резца и шпателя –
Дерзновенным чадам в наставленье –
Запечатлены рукой Создателя
Канувшие в бездну поколенья,

Где трава и камни – начертания
Тайных иероглифов завета,
Где вода бормочет причитания,
Где не знает тень пределов света, -

Помня ли, во сне ль за правду ратуя,
Вижу их, горянок в платьях длинных,
Строгих, словно мраморные статуи
На забытых миром Эсквилинах –

Их сердца – испытанные бедами –
Болью изливаются, как песней...
Наши судьбы связаны обетами,
Родиной земною и небесной.

Вдох – как целованье... псалмопение –
Так дышать, как эти горы дышат!
Попроси прощенья и терпения –
И Господь приникнет и услышит!

Потому что истинного знания
За века не потемнела смальта,
Рвётся жизнь из-под руин страдания,
Как трава сквозь трещины асфальта!

О, Кавказ, тоску вражды и мщения
Утолив на переправе дальней,
Русский дух взыскует очищения
В роковой твоей исповедальне.

Верю: не всесилен бес растления –
Он твоею крепостью преткнётся!
Вот моё имперское мышление –
Было и доселе остаётся.

Саввиных Марина

Марина Олеговна Саввиных родилась в Красноярске, окончила с отличием факультет русского языка и литературы Красноярского педагогического института (ныне – университета им.В.П.Астафьева). Печаталась в журналах и альманахах «Юность», «Уральский следопыт», «День и ночь», «Москва», «Дети Ра», «Крещатик» и др. Автор девяти книг стихов, прозы, публицистики, множества статей о творчестве современных русских писателей. Лауреат Фонда Астафьева (1994). Автор проекта и первый директор Красноярского литературного лицея (1998 – 2011). С 2007 года – главный редактор журнала «День и Ночь». Член Союза российских писателей, Южно-Русского Союза писателей и Международного Союза писателей Иерусалима, Президиума Международного Союза писателей ХХI века. Лауреат литературной премии имени С.С.Бехтеева. Заслуженный работник культуры Красноярского края. Живёт в Красноярске.

Последнее от Саввиных Марина

Другие материалы в этой категории: « Перовские (окончание) Весна в зимнике »