Какая даль!
Как сердцу не забыться,
Как не смешать с весенней явью сон!
На горизонте - медленные птицы,
Громадные… с походкою ворон…
Свет, всюду свет!
Душа в тиши устала,
И целый день в немую даль зашит,
Пока на миг обвальный гул состава,
Как сон во сне,
твой слух не оглушит.
* * *
И вечереет, а - светает
Над всей землей,
над всей водой -
Как будто дым кизячный тает
Рекой молочно-голубой.
Свет всею поймой верховодит,
И в осиянном далеке
Плывут века и половодья
И хлопья пены по реке.
Весна моя! Твоей любовью
Душа всегда была полна.
Зачем такою плещет болью
С верховьев мутная волна?..
Боль мимолетна и случайна –
Ведь над водой небесный свет,
Которого без вешней тайны
В природе не было и нет.
МОЛИТВА
Господи, дай силы –
Невмоготу
Проклятой осиной
Трепетать на свету!
Больно – ни вылиться криком,
Так ни сказать.
Сосны родительским ликом
Смотрят в глаза…
День, словно солнечный заяц,
Вспыхнет в душе –
Я оживу, улыбаясь, -
Счастлив уже!..
Света и тени ухабы
Столько доставили мук!
Случай – оружие слабых
Я выпускаю из рук…
Близок там путь,
или долгий,
Дай же пройти до конца
Школу служения долгу
Птахи упорной – скворца!
Бузулукский бор
ЗАВЯЗИ
* * *
Море, ты стёрло прожитые годы –
Мир, где томился, боролся, страдал.
Призраком счастья, бессмертья, свободы
Брызжет зелёный бессмысленный вал!..
Сердцу сегодня другого не надо –
Морем заполнено, словно тобой.
За темнотой санаторного сада
Глухо и грозно грохочет прибой.
* * *
Душой почуя первое движенье
Подснежных вод в сверкающих полях…
* * *
Словно наши отставшие тени,
Наши письма ведут разговор.
* * *
Ещё одно твоё признанье
На тёмном языке любви.
* * *
Светом трагическим и небывалым
Залит Отечества сад.
И чувством молодости странной…
Иван Бунин
Чаша выпита до дна –
Жадно, пьяно, неустанно, -
Отчего ж душа полна
Чувством молодости странной?..
* * *
Желта, мутна прибойная волна,
И парус ветру в эту ночь не верит.
И лодка с хрустом выползает на
Белеющий ракушечником берег!
* * *
Катится по колдобинам бытия
Время, несовместимое с жизнью…
* * *
Не угасает начальный восторг:
Жизнь – на закат, а душа – на восход!
ЯБЛОНЕ
Ты сохнешь, ты вянешь в осеннем саду –
Мне больно, мне страшно с тобой.
Последним листком от тебя отпаду,
Поплыву по реке голубой…
* * *
И снова яблоня цветёт,
И снова кто-то ждёт кого-то.
И жизнь идёт, и смерть ведёт,
И ничему не учит опыт.
Вадим
БАКУЛИН
ЕЯ
Приостановился поезд... Где я?
...Станция с названьем странным - Ея.
Ну и ну, за все свои скитанья
Я короче не встречал названья.
И само село-то маловато.
Вон уже и край, и дол горбатый;
Змейками ползут на всхолмье рощи...
Нет природы сказочней и проще.
МНЕ ЖАЛЬ ЭТОТ ВЕК...
Мне жаль этот снег - этот век, уходящий
С причала родимой земли.
Подобно терновнику в дремлющей чаще
Мы в нём родились и росли.
Пусть что-то, увы, не сбылось, не свершилось,
Пусть чья-то звезда сорвалась.
О, Боже, пошли нам пресветлую милость,
Избави от лютого зла!
Насилие, войны, нужда и напасти
Чтоб в омут ушли с головой,
А всплыли святые мгновения счастья,
Что жизнью и были самой!
Мне жаль этот век, этот снег, что растаял
Иль вовсе приснился во сне?!
Да смелых стихов моих резвую стаю,
Вспорхнувшую к вещей Луне!
ПЕРЕКАТИ–ПОЛЕ
Перекати-поле, перекати,
Всю мою жизнь на начало пути.
Переиначь её, переверни!
В бездну ушедших родных мне - верни!
С ветром умчись, донеси поскорей
Близких тепло и улыбки друзей;
Перекати-поле, буйствует кровь!
В небо рвани и верни мне любовь!
Степь колдовская, уйми ветра стон!
Меч горизонта... Бескрайний полон...
Всплески ковыля, чернь хриплых ворон...
Что-то мерещится... Что это? Сон?
Люди навстречу идут мне, вдали,
Тихо, почти не касаясь земли,
Те, о ком долго страдал и простил,
Перекати-поле... Нет моих сил...
Ты подскажи мне, прошу, не терзай:
Что это? - Бред мой? Мираж? ...Или Рай?!
Нет... Это просто идут облака,
Иглами солнца продеты слегка...
Снова в моих барабанят висках –
Страх, одиночество, боль и тоска.
РУССКОЕ СЛОВО
Евгению Семичеву
Мой рассвет начинается в полночь:
В тишине, сквозь небесную гладь,
Проплывают стихи, словно волны,
И горстями ложатся в тетрадь.
О, нетленное русское слово!
Потеряв твой приют, я умру,
Но как Феникс из тьмы, с силой новой –
Твоим светом воскресну в миру!
Всех бы вылечить, сбившихся с толку,
Потерявших надежду в глуши;
Залатать, как волшебной иголкой,
Чутким словом - заплаты души...
ВСЁ НАЧАЛОСЬ И КОНЧИЛОСЬ ЗИМОЙ
Всё началось и кончилось зимой.
Весны в помине не было и нет.
Косматый вечер тонкою рукой
Качает на деревьях синий свет.
А то посмотрит чернотой зрачка,
Дохнёт морозно прямо в душу мне
И отвернётся, разомкнув слегка
Мирок теней на каменной стене.
Светло и тихо засыпает сад,
И всё смеётся ветерок слепой...
Как хорошо, что нет пути назад,
Что больше не расстанусь я с тобой!
Елена
ТАРАСЕНКО
БОЛЬНАЯ ВЕСНА
Отбросив скорби ношеную синь
И радостей замасленные клочья,
Как далеко уводит от трясин
Весеннее лихое худосочье!
Кто чист, как хирургическая нить,
Тому легко привыкнуть к нездоровью.
А малокровье просто объяснить:
Мы столько строк записывали кровью!
То свешиваясь в лестничный пролет,
То в каменную кладку лбом вжимаясь,
Мы знали, что немало слез прольет
Над нами враг, жалея и жеманясь.
На облачном ажурном ремешке
Точились звуки древнего клавира;
Проталиной на книжном корешке
Казалась фиолетовая лира.
Прикрикнув на лавину искр: «Уйди!»,
Ты, мой рассудок, выглядишь невежей.
Упрямый голос хлещет из груди,
Захлебываясь оттепелью свежей.
Он жил во время вихрей и вихров,
Он для иной эпохи непригоден;
Его владелец болен, длиннобров,
Сквозь стон смеется и всегда свободен.
И этот голос светится насквозь,
И диковатые глаза лучатся.
Озноб горячий бьет земную ось;
Все бред, и ни за что нельзя ручаться.
Смертельней, чем разящая стрела,
И неотступней умственного жженья
Тембр ливня, интонация крыла,
Высь мартовского головокруженья.
Весну шатает. На её плечах
Линяющая снеговая ферязь.
Пусть в города влетают на грачах
Веселье и раскатистая ересь –
Нет сил чего-то истово хотеть.
Но все ж у марта хватит воли, чтобы
Хрустальными перстами прохрустеть
И навзничь пасть в гниющие сугробы.
ПЕСНЯ
Хоть в страданиях есть мрачная краса,
Мы горюем, не показывая вида,
Но просвечивает через голоса
Невесомая высокая обида.
После слов «Не уходите!» - не уйду.
Эта просьба день мой начисто растратит.
У меня четыре тополя в саду,
А для пятого земли уже не хватит.
Изнуренный мел в танцующей руке
На доске выводит путаную схему.
Мы обсудим комментарии к строке,
Опасаясь задевать иную тему.
Стекла блещут, подоконники в золе;
Не пугайтесь; окон я не разбиваю.
У меня четыре книги на столе,
И я пятую прочесть не успеваю.
От мучительно улыбчивых бесед,
От извилистых взаимных извинений
И от музыки, рыдающей с кассет,
Крепнет робость, полоумная, как гений.
Да зачем же я дверного скрипа жду?!
Отчего я не решаюсь постучаться?
У меня четыре времени в году,
Так что пятому средь мая не начаться.
Невозможно ни отвергнуть, ни принять
Укоризненную радость долгих взоров,
Не могу ни отшатнуться, ни обнять
И смеюсь над вязью меловых узоров.
Только тошно мне от бойкого клише
И тепло от неуверенного жеста.
У меня четыре шрама на душе,
Но и пятому рубцу найдётся место.
ПИСЬМО
Спасибо дням, стремящимся к весне
От зимней разутюженной скатерки,
И шустрым искрам, расцветившим снег,
Как радуга, натертая на терке.
Поклон тебе, надежная вода:
Своей не прерывая круговерти,
Шумлива, вездесуща и горда,
Ты избавляешь от боязни смерти.
За звучный голос и за вольный нрав
Спасибо неуступчивому ветру,
Хранителю моих надежд и прав,
Импровизаций признанному мэтру.
Благодарю чистейший снежный наст
И гулкий воздух с ароматом сдобным,
Благодарю все то, что не предаст,
Коль станете Вы слишком неудобным.
Как ты стара, непознанная новь,
И как же надо мною ты смеешься,
Безжалостная, странная любовь!
Прощаю все за то, что остаешься
Рукой прохладной на горящем лбу,
Причудливым виолончельным скерцо,
Иглой, что чью-то вышила судьбу
На ткани моего скупого сердца.
Хоть ноет след от каждого стежка
И эту боль не выразить словами,
Но жизнь моя не может быть тяжка,
Ведь лишь она меня связует с Вами.
Мне суждено навстречу Вам бежать,
Распахивая двери, тычась в стены, -
И не достигнуть, и не удержать;
Вам - на границе вечности и сцены
Светиться сединой из темноты,
Обняв охапку рыжих георгинов.
Лицо как мел - и огненны цветы.
Пусть не коснутся Вас, навеки сгинув,
Ни пошлость мелочей, ни натиск бед.
Да будет больше счастья, нежель долга.
Мой свет в глазах, мой становой хребет,
Мы не увидимся. Живите долго.
Сергей
ХОМУТОВ
* * *
Когда ко мне приходит нежность
И строгой делает любовь,
То, позабыв свою мятежность,
Я не тревожу ваших снов.
Когда, вдохнув ночную свежесть,
Я допускаю слово «пусть»,
Как бы итог и безнадежность,
С небес ко мне слетает грусть.
Пусть мира тесное соседство
Шумит и стонет вдалеке.
Сегодня ночью королевство
Зажато у меня в руке.
Оно и нежностью, и грустью
Горит в мирах наверняка...
Рука устанет и отпустит
Банальнейшего светляка.
ВРЕМЯ ОДНОЙ СИГАРЕТЫ
В общем-то, это немного –
Время одной сигареты.
Здесь - на земле, у порога,
В поисках правды и света.
Медленно тлеет надежда,
Пальцы уже обжигая,
И представляются прежними
Краски минутного рая.
В небе - доходчиво пусто.
Не закричать и не взвиться.
Высшее в мире искусство
Просто молчать и томиться
Здесь - на земле, у порога,
В поисках правды и света...
В общем-то, это немного –
Время одной сигареты.
2 АВГУСТА 2001 Г.
В тот день опять сверлили «Курск» -
Позор страны и президента,
Богатые считали ренту
И доллара следили курс.
Террор, чеченская война,
Атаки антиглобалистов
С рекламой памперсов и «твиксов»
Эфир заполнили до дна.
Провинциальный город наш
Прощался с летнею жарою
И ждал прохлады и покоя
В который раз, в который раз.
И август, проводив в дорогу
Июльский пыл, свой примерял венец,
А друг сказал: «Мы - пыль,
Мы только пыль
На стопах Бога»...
Той ночью умер мой отец.
* * *
«И стал свет».
Бытие 1,3
Я растерял черновики,
Забыл события и даты.
Лишь слово призраком строки
Дразнило и вело куда-то,
А звук охотничьих рожков
Манил в отъезжие владенья,
Где, принимая мир без слов,
Я в звуках всё искал спасенья,
Хоть смысла не несёт волна
И тоньше звука цвет поющий,
Я ритмизировал бегущий
Свой взгляд и небо пил до дна,
Пытаясь Божию поэму
Понять без звуков и без слов...
Господь не знал черновиков,
Когда разрушил мрака стену.
ПТИЦЕВОРОТ
Птицеворот грачиной стаи
Перед отлётом над землёй,
Изрезав весь закат крылами,
Всё не прощается со мной.
Ещё мгновенье, и начнётся
Осенних месяцев излёт –
Октябрь дождями изольётся,
Ноябрь снегами изойдёт.
Но между ними в промежутке
Есть очень чёрная пора.
Там ночи измеряют сутки,
Там серы сумерки с утра,
Там ожиданье не тревожит,
А больно жжёт. И встречи ждать
Уставшая душа не может
И стонет, и желает знать,
Что там - за дальними снегами:
Весна или последний лёд
Над головою, под ногами?
И возвратится ли строками
Сегодняшний птицеворот?
