Но вот таких, кого можно было бы назвать человеком долга и – одновременно – чести, у нас сейчас совсем мало – иначе её и не было бы, Смуты. Это люди, которые и в себе, и собою, и всей своей жизнью отстаивают высшее достоинство человека как соработника Бога – не раба, не души-нахлебницы, а именно соработника, сына, продолжателя непрекращающегося духовного творения мира.
Писатель и человек Леонид Бородин прошёл многое такое, что другие, не привыкшие к трудностям духовной жизни, сочли бы кругами ада. И дело, наверное, даже не столько в тех одиннадцати отбытых годах политзаключения из двадцати с лишним, отмеренных ему прошлой недалёкой властью, – кто только и за что ни сидел тогда, ни сидит сейчас. Несравненно тяжелей был и останется труд самовосстановления, самонаучения души. Вырваться тогда, сорок лет назад, из замкнутого предписанного круга обречённой материалистической самодельщины, именуемой «всепобеждающим учением», в самый разгар его мнимого торжества, вовремя увидеть и избежать тупиков диссидентщины, воевавшей с «этой страной», выработать деятельное патриотическое, православное в сердцевине своей мировоззрение – это дано было немногим. И при всём том сохранить душу живу, не сломаться, сбыться творчески, стать незаурядным, широко известным теперь в литературных столицах мира художником слова, прозаиком и поэтом.
Его повесть «Третья правда» – первое, что довелось мне прочитать у Бородина, – мало кого могла тогда оставить равнодушным. Мы понемногу прозревали её – свою единственную русскую правду бытия, не укладывающуюся в общепринятые понятия логики и семантики, ломающую эти тесные рамки и выходящую в духовный простор, ищущую искупления и благодати…
И разнообразный, широкий, и одновременно суженный страданием, в психологические, в мистические глубины уводящий мир открывается в повестях «Расставание», «Ловушка для Адама», «Божеполье», «Год чуда и печали» и других вещах Леонида Бородина, высоко оценённых литературными собратьями и у нас, и в самых разных странах «цивилизованного мира», переведённых и многократно изданных там, получивших, кстати, престижные премии французского Пен-клуба, итальянского конкурса «Гринзане Кавур» и прочих, не говоря уже о премиях многих наших, ничуть не менее взыскательных журналов и изданий. И Всероссийская Пушкинская премия «Капитанская дочка» за чудесную в своей исторической, психологической многомерности и художественной достоверности повесть «Царица Смуты».
Но, к сожалению великому, совсем неизвестна ещё, считай, нашему читателю поэзия Леонида Бородина, во многом наследующая духовный мир и продолжающая поиск Даниила Андреева. Изданная тиражом всего тысячу экземпляров поэтическая книга «Изломы» ждёт своего переиздания и серьёзнейшего чтения, литературного исследования.
Этот шестидесятый в жизни Леонида Бородина год стал для нас, его друзей и читателей, в чём-то годом чуда и печали, его словами говоря. Чуда потому, что он – с нами, что смог преодолеть всё тяжкое, выпавшее ему на долю, перевоплотить пережитое в многостороннюю художническую деятельность, в дела созидания, одно из которых – издание журнала русской православной культуры «Москва», заслуженно названного недавно в «Литературной России» лучшим в стране. Ну а печаль… Изыми её из смены наших потерь и обретений, из человеческой жизни вообще – и так ли полна будет радость наша, дружба, творческое и человеческое сочувствие, да и сама эта жизнь?
Восемь с лишним лет назад, 24 ноября 2011 года, не стало писателя – прозаика, поэта и публициста – Леонида Ивановича Бородина. Для нас, оренбургских литераторов, это была и большая личная утрата старшего собрата и друга, поскольку с самого начала 90-х он не меньше шести раз приезжал к нам по разным рабочим поводам, на Дни русской духовности и культуры, на другие литературные мероприятия, а то и просто с дружеским гостеванием.
Он был и остаётся для нас примером человека, через всю свою нелёгкую жизнь пронёсшего верность высшим понятиям человеческой нравственности, достоинства, преданности интересам своего народа и Отечества. Являясь с 1992 года главным редактором журнала «Москва», он трижды отдавал номера его под большие – до 2/3 всего объёма – публикации оренбургской прозы, поэзии и публицистики. Много раз мы собирались на беседы с ним, где он делился своим богатейшим опытом – человеческим, литературным, политическим, крайне необходимым всем нам в самый разгар очередной русской Смуты. Его влияние на наши мировоззренческие поиски было, пожалуй, определяющим, во многом сказавшимся на идейно-художественном направлении произведений оренбургских писателей.
В 1998 году, в канун 60-летия Леонида Ивановича, я написал статью «Третья правда Леонида Бородина», которая была опубликована ко дню его рождения в газете «Труд». Редакция журнала «Гостиный Дворъ» решила поставить её здесь – вместе с подборкой стихотворений из его единственной книги поэзии «Изломы», вышедшей с предисловием его друга Игоря Шафаревича в далёком 1992 году.
