Где тот солдат?.. А этот — сон,
Он остов роты, остров, стон,
сыч, полуптица —
Не осенить себя перстом,
Не пособить себе в простом...
Не застрелиться.
Из медсанбата — в медсанбат —
Избит, измят астральный тракт —
из безнадёжных.
Меридианы — шпальный ряд,
Им на закланье — чад и ад,
Расчетвертованный солдат в мешке рогожном.
Чёрт об него рога ломал.
Господь и тот не принимал, мол, без путёвки.
Калека — памяти провал.
Он имярек — река Урал и дом у бровки.
Со свалки вымерших орбит
К Уралу стёжка припылит
на тост — постскриптум.
Село как лещ — на перемёт:
Мешок в фуражке у ворот, а те не скрипнут!
В окошке мечется платок —
Трёх крошек прячет в закуток, чтоб не глядели.
Краюшку б снесть, да крут порог...
Шалюшка с плеч — ни рук ни ног: оледенели...
— А ну, их жён мешочный форт,
«Форд-Мотор» кузов подаёт со свежим сенцем!
...Был осторожен «сан.эскорт».
Но что-там тукнуло о борт?
Быть может, сердце...
САФИНСКИЕ РОЩИ
Хамзе Сафину — человеку Победы
На Берлин — жаворонки победы.
На державе бинты кровоточат.
На Бурлин — рвут препоны побеги
Припожаловать к сафинским рощам!
С кочевых нераспаханных прерий
Бьют камчою несметные ветры...
Из чего вырастают деревья?
Из отчаянья, бедности, веры...
Эпопею с киркою-лопатой,
Темнолицую, кем не забытой?
Только ею, кривой и горбатой,
Только улицей Лесозащитной!
И кисейных тончей палантинов,
И трепещет листва, и полощет!
И таких световых величин нет,
Измеряющих светопись рощи!
Скорых саванов ей не пророчь:
«Облущат по бревну на филёнки».
В предписании сафинских рощ —
Завещание умным потомкам...
ПОЛКОВАЯ РАДУНИЦА
«Таитесь вы под сению законов»
Ю.Лермонтов
Ветрами сдуты бугорки — по небу тянутся колонны.
Идут Бессмертные полки —
И значит, радуницам помнить:
Была священная война на всех одна!
...Живые с мёртвыми идут
по коду памяти сердечной!
А подворотенки — в редут:
кому-то надо сдвинуть вечность.
С проспекта в уличный развал,
С гербов на мусорные бренды —
И звёзд наличный арсенал,
И нерв Георгиевской ленты!
Тут — не с ноги и не с руки.
Тут нет знамён: обеззнамёнка.
Идут бессмертные полки,
Чтоб знали смертные о том, как
И кровь, и знамя на песок — через висок...
А те, которым не взглянуть
в глаза и души похоронкам,
Мнут и коротят мегапуть
полустреноженным колоннам.
«Курлы» — на стелой млечный дым,
а в микрофонный фен — девчонка:
«Мы за ценой не постоим!»
А вы, надменные потомки?
ПЛАЧ
Отпылал Торговый Дом игрушкой.
Отыграл целковый у полушки...
Ветер-ветр, сгорело Лукоморье —
В Кемерово кременево горе!
Стенопады внутренней угрозы
Не стирают битумные слёзы:
Плачет наше щучее веленье,
Плачет наше вьючное терпенье
Стихшими в высотах небесами,
С впившимися в «сотку» голосами.
АКВАТОРИЯ ЛЮБВИ
Разбилась песнь, которая знобит,
Которая мирит дворцы и горенки.
Разбилась акватория любви —
На Чёрном море не было соломинки.
Шла с телебашен вхлёст информволна,
Не спал бел-свет от полночи до полночи.
Над страшным тралом горбилась страна,
А интернет окучивали сволочи.
Их не казнить молвою. И не мне
(ещё чего!) строкою тут одаривать.
Куда ж без них: они и в той войне
Мигали с чердаков врагу фонариком.
...Искали части горя корабли:
Вот фюзеляж, вот борт с иллюминатором.
Не стало акватории любви —
Сошли с ума портовые локаторы.
С закатных граней, из морских глубин
Душа в просторы неба взмыла горлинкой.
А завтра грянет хор — один в один...
На Чёрном море не было соломинки.
ВОЛЯ
На купола рогожку!
город вежлив:
Темь разливать —
любому фонарю.
Но кто-то должен
на краю кромешном
Сказать о крае —
вот и говорю...
Не потому,
что я смелей молчания
(Мой робкий плат
трепещет на ветру),
Но перед богом,
перед уралчанами,
Но на яру...
Но на яру —
к высокому — высокая,
Варяжная волна —
во весь простор!
На парусе, на слове одиноком.
А дальше — воля
и казачий хор!
