А кипятка гремучая струя
Горизонтально хлещет в нас из будки…
А нынче с кружкой выжимаю я
Струю у кулера не толще самокрутки,
Что мой отец закручивал, шутя,
Брал табачок ручищею в щепотку,
По всей длине газетного листа
Он насыпал и скручивал коротко!
А машинист уже подал сигнал,
Пар дыбом встал, и звякнули колёса.
Состав качнулся, я в вагон вбежал,
Толпой кипящей выжат и обтёсан!
Уже отец не скажет: – Здравствуй, сын!
На ушко мама не всплакнёт: – Сыночек…
Я пью не водку – чай, но пью один,
Из чайника в стакан лью кипяточек.
***
И мамы нет, и дома нет.
Но это я в душе запрятал.
А с неба так же льётся свет,
Как лился в юности когда-то!
Жизнь без руля и без ветрил
Несётся волею поэта!
Я многих на земле любил!
И всё же песня не допета…
Я русской Родине служил,
Стремился к цели, как пехота!
И даже б море переплыл
Там, где акула косорота!
Я рвал из ножен свой кинжал,
Коль яблоко вражды созрело!
Но я на Бога не роптал!
На Господа роптать не дело.
А утром наступал рассвет.
Звенели годовые кольца.
Я к вам был послан, как поэт –
От Бога, Родины и Солнца!
ПАМЯТИ ВАЛЕРЫ ИВАНОВА
Пожирает Москва мужиков
Хоть в Голицыно, хоть на Ямале!
Ты был лучшим из сибиряков,
Жизнь проживший на русском вокзале!
Омск молчит! Что он может сказать
О своём заблудившимся сыне?
На земле не всплакнёт твоя мать –
Ты уплыл, оттолкнувшись на льдине.
Пусть «весна без конца и без края»
Без тебя будоражит Москву.
Ты, Валера, в трёх звёздах от рая!
Я бы выпил, да пить не могу.
Мы и так всё, что можно, пропили,
Остальное раздали ворам.
Но зато как поэты мы жили –
Кто поэтом на землю был зван!
Их обратно Господь призывает –
Передреев, Рубцов, Кузнецов…
Вот Валера друзей окликает
Русским именем - Иванов!
Заступись там за нас, окаянных,
Ты ж сегодня поближе к Христу!
Помолись за тверёзых и пьяных,
Что приколоты ручкой к листу.
ДУХИ «КРАСНАЯ МОСКВА»
Флакончик с «Красною Москвой»
Купила ты на распродаже.
Я вспомнил маму… Боже мой!
И всё, что связано с ней так же.
Духи «Шанель» и «Пуазон»
В дворцах кремлёвских оседали…
А наши мамы тех времён
О тех духах не помышляли.
Знакомый с детства аромат
Сквозь кирзачи и полушубки
Бил, словно русский автомат,
Взметая платьица и юбки!
Конечно, танцы! Первомай!
Красавицы, невесты, жёны…
Под музыку в Советский рай,
Благоухая, шли колонны.
Флакончик с «Красною
Москвой»
Купила ты на распродаже,
Как бриллиант эпохи той,
Который всё о ней расскажет!
НА ПРИГОРКЕ
На пригорке телятник рвёт запахом нос!
Неужели я дома? Неужели добрался?
Значит, правильно вёз по стране паровоз!
Значит, с этой поездкой я не облажался!
Как живут здесь и что здешний пьёт человек,
Ведь не зря же в сельпо путь душа протоптала!
Нет, душа не безродна, как думал Олег,
Но не тот, у кого в сапоге было жало!
Дождь забулькал – укроюсь в широкий сарай,
Притворюсь заблудившимся аборигеном.
Так народ представляет, наверное, рай,
Что до крыши набит свежесобранным сеном!
Кто-то вдруг зашуршал, вспыхнул женский платок,
Я пред ним, как пред флагом, упал на колено.
Я бы женщину эту, как волк, уволок,
Но она уже здесь, без кольчуги и шлема.
Предо мной беззащитна, а на улице дождь.
До утра будет длиться сегодня беседа.
И отводит глаза от сарая Господь…
И увозит мой поезд уральское лето.
НА СПЛАВНОМ РЕЙДЕ
Сюда мы в детстве забегали,
Чтоб отдохнуть от суеты.
Мы всё здесь помнили и знали
От хомута и до узды.
А сбруя пахла конским потом,
Сосновым бором и кнутом!
Ордой, ушкуйником, полётом
Над лугом, без седла притом,
Как радуги, горят подковы,
Звенят бревенчатой стеной.
И вожжи хлещут, как
швартовы,
Когда река встаёт стеной!
Позволит конюх прокатиться
Верхом кому-нибудь из нас…
Пускай завидует столица
Тому, кто на коне сейчас!
ПАРОВОЗ
Ну, как смогу прожить без паровоза,
Что вёз меня с Урала далеко.
Звенел его свисток сладкоголосо,
Его забыть, как юность, – нелегко!
А впереди Кавказские Минводы –
Там бабушка и мамина родня.
И в Пятигорье вбитые народы,
Как скалы на Урале! Мне коня
Не нужно подводить. На паровозе
По двум железкам мой железный путь!
Смотри – луна уже черноволоса
От дыма, что её ласкает грудь!
Пусть говорят: – Покой нам только снится!
Гремят колёса, разгоняя сны.
В плацкарте детство всё ещё храбрится,
Всё дальше отдаляясь от весны!
БЫЛО ТАК…
Мама смотрит в окно – мчусь я на самокате,
Слышен грохот подшипников (звуковое кино!).
Пахнет Камой, и солнцем июльским, и, кстати,
Пахнет небом, землёй. Пахнет дым сединой!
Если скатишься к речке – она тебя плеском
Обольёт, как художник кувшин серебром!
С ног и до головы – нынче весь ты в советском!
За твоею спиною родительский дом!
Наползают на берег плоты смоляные,
Так на берег выбрасываются киты,
В океане шторма, как столбы соляные,
Кораблям перепутали нынче пути.
Мама смотрит в окно: – «За тобой не угнаться,
Ты сызмальства такой, непоседа-сынок!»
Мама, мама! Такая вся русская нация –
Вся от края до рая у Камчатских высот!
Надо мной замерцает свеча мирозданью…
Скоро август. Подарок небес – звездопад!
Мама, образ явился мне твой – я и рад!
Что узрел на земле то, что нынче за гранью…
***
Я влюбился, как русский поэт.
Навсегда, без ума, без остатка!
Горько вам, ну а мне нынче сладко
И не нужен готовый ответ…
Сколько раз я пытался взлететь?
А теперь так легко получилось.
Коридоры небесные впредь
Служат мне, если ты отлучилась.
Здесь случайно не встанешь на гвоздь,
Можно быть безрассудным и смелым!
Взял из воздуха ветку омелы,
Что стопою касался Господь.
За небесным столом посидим.
Снизу тьма, здесь же тьмы не бывает.
Ах, как сердце любовь разрывает,
И так душу, так душу знобит.
ФИАЛКА
Мир без русских людей не спасётся!
Не спасутся слова без поэтов…
Бледный Конь по планете несётся,
Он на фоне зари – фиолетов.
Я сорву для любимой фиалку,
Заманю её в русское поле!
Мимо катится время вразвалку,
Как беспечная русская воля!
Положи мне на плечи ладони
И прижмись необузданным телом.
Я как тур, разломавший загоны,
Прыгну в небо навстречу омелам.
Потому что мы звёздные дети,
Мы не ходим землёй, а летаем.
Сквозь шпицрутены слухов и сплетни
Между адом и Родиной-раем.
