Для начала поясню, что иностранец, желающий заниматься своим делом в Бельгии, должен сначала получить профессиональную карту. Это документ типа разрешения на работу для иностранцев, работающих по найму. Несколько лет назад присмотрели мы с женой себе небольшой газетно-журнальный магазинчик. Не очень доходный, но в спокойном квартале, а главное – с возможностью аренды небольшой пристроенной квартиры. Договорились с хозяйкой о цене, а тут на тебе – работать в магазине без карты нельзя. Вообще-то я занимаюсь наукой, пишу диссертацию об управлении природными рисками и о космических методах изучения эволюции ландшафтов. Но после развала Союза и всех последовавших за этим событием передряг наука стала этаким моим хобби. Другими словами, я –свободный исследователь, пишу себе да пишу, изучаю космические снимки в компьютере, никому не мешаю и о научной карьере не помышляю. Поезд ушёл. А не надо было в своё время из науки в коммерцию уходить! Ну да ладно. Несколько лет назад, чтобы освежить немного свои мозги, закончил университет в славном бельгийском городке Лувэн-ла-Нёв (с отличием, кстати). Как-никак, после окончания московского геодезического института двадцать лет прошло. Да и космонавтика российская сильно отстала за эти годы. «Хобби» моё мне очень нравится, только иногда кушать хочется. А денег за хобби не платят. Это я объясняю, зачем нам магазин понадобился.
Начинаю собирать бумажки, чтобы эту профессиональную карту просить. Бельгия на самом деле страна очень обюрокраченная и медлительная. Взяток здешние чиновники практически не берут, поэтому в отместку очень въедливо и подолгу все дела решают. Целую неделю одну только справку о хорошем поведении в полиции получал (не смейтесь, есть и такой документ). Наконец, собрал все бумаги и сдал их куда надо. Ну, думаю, скоро магазин нашим будет. Через неделю звоню – не готова ли там карта для месьё такого-то. А вы когда документы сдали? Неделю назад? Вам придётся подождать, месьё. Сколько ждать? Ну, около шести месяцев... Я чуть со стула не упал. Навожу справки – действительно, срок оформления профессиональной карты – шесть месяцев. Опускаю подробности этого мучительного ожидания, многочисленные встречи с адвокатом, его ничегонеделанье за деньги, звонки по разным инстанциям, ругань с хозяйкой магазина (договор-то мы с ней подписали, а про карту она сама не знала)... Много я тогда новых интересных французских выражений выучил. Наконец, прошло полгода. Завтра – в Брюссель. Специальная комиссия будет решать мою участь, задавать умные вопросы о моём будущем бизнесе. Долго готовлюсь, читаю толстые книги, советуюсь с друзьями.
Утром бреюсь с утроенной тщательностью. Жена долго и придирчиво подбирает галстук. Пробки на автостраде, долгие поиски места для парковки в Брюсселе. И вот – о чудо! - я сижу в приёмной этой загадочной комиссии. Через час вызывают, захожу, здороваюсь. В центре большого кабинета сидят трое – очень импозантный седовласый пожилой мужчина в центре (сам господин председатель!) и два члена комиссии по бокам. В углу сидит и что-то пишет четвёртый. Сажусь на краешек стула. Седовласый вертит в руках мои бумаги, о чём-то думает. Наконец спрашивает:
– А Россия, это что, страна такая?
Я лихорадочно соображаю. Не иначе, хочет к чему-нибудь придраться, чтобы карту мне не дать. Отвечаю коротко, по-армейски:
– Да, месьё!
Седовласый опять о чём-то задумывается. Наконец, продолжает:
– Раньше был Советский Союз, я знаю. Нам было проще работать. А теперь всё стало непонятно. Вот у вас написано: «Родился в Молдавии». А почему вы говорите, что вы русский?
Отвечаю – было дело, родился в Молдавии. Дед вообще с Украины. Но всю свою сознательную жизнь я прожил в Сибири.
Седовласый думает. Через несколько минут молчания спрашивает:
– А Сибирь, это что, страна такая?
Ну, думаю, карты мне сегодня не видать. Осторожно объясняю, что за страна – Сибирь, и как там люди живут при 40-50 градусах мороза. Следующий вопрос ставит меня в тупик:
– А что вы там, в Сибири, делали? Ведь там же жить нельзя! При таком-то морозе!
Не поверил, значит, моим объяснениям. Не видать нам магазина! Виноватым тоном объясняю, что работал там на Байкале, геодезистом был, наукой занимался. Через минуту – новый вопрос на засыпку:
– А Байкал – это что такое?
Деликатно объясняю седовласому бельгийцу предпенсионного возраста, председателю комиссии, вершащей судьбы людей, что Байкал – самое глубокое озеро на Земле с площадью, равной площади Бельгии, и с глубинами, превышающими полтора километра. Не верит. Морщит брови, вертит в руке карандаш. Задумчиво произносит:
– Это невозможно себе представить – полтора километра льда... 50 градусов мороза...
Тут уже я смотрю на него с недоумением. Чёрт возьми, я забыл ему рассказать, что летом в Сибири 30-40 градусов тепла! Что-то бормочу о том, что Байкал до дна не промерзает, но уже поздно. Собеседование с русским претендентом на бельгийскую профессиональную карту закончено. Выхожу в звенящей тишине. Мне не сказали ни «да» ни «нет». Решение о выдаче карты будет принято в течение двух недель и отправлено мне по почте. Бельгийцы не торопятся, они живут в своей стране.
Ждал я ещё около месяца. Выдали мне карту! Всё-таки полтора километра льда...