Идейный, гражданственный смысл замыслов и воплощений, волнующих Андрея Филипповича Преснова, является скрытым стержнем, определяющим и направляющим его профессиональные поиски и художественное кредо, его авторскую позицию в этом мире.
Родился Андрей Филиппович Преснов в 1935 году в селе Нижняя Павловка Оренбургской области. Село было большое, живое, бывшая казачья станица со своим устоем и порядком. Цепкая детская память помнит, как по большой прямой улице, медленно раскачиваясь, проходило стадо коров, за ним, семеня ногами, овцы. Вечерняя жара, пыль, звуки раскрываемых ворот, цветные женские платки и фартуки, хозяйские крики: «Машка… Пеструшка… Зорька…» Вдруг – тишина … Мать доит корову. Скоро ужин…
Отец Филипп Егорович был кузнецом, взял в жёны сироту – Марфу Ивановну. В семье пятеро детей: Василий, Мария, Андрей, Татьяна, Тимофей. Жили дружно, все ладом. Пресновым сетовать на судьбу не приходилось. Была корова-кормилица, кузница, мельница, для которой отец сделал из камня жернова. Люди приходили, мололи зерно и по стаканчику муки оставляли. Кислое молоко и оладьи в доме всегда есть.
Кузня отца была на задах села. Андрей ещё мальчишкой бегал к отцу меха поддувать. Напротив – колхозный двор, куда приезжали мужики, конюхи… Крепких народных слов он наслушался на всю будущую жизнь. Да и в кузнице народу всегда много, кто просто побалагурить зайдёт, а кто за делом к мастеру.
Помнит, как на постой брали военнообязанных, что проходили в этих местах переподготовку. Спали солдаты в доме на полу, а с рассветом уходили в рощу на занятия: наступали с деревянными винтовками на врага, учились обороняться. Кормила будущих защитников походная кухня у сельского клуба: запах запомнился приятный, незнакомый…
От военных осталась в доме серая колючая шинель, из которой сшили первокласснику Андрею сумку для школы. Вместо чернильницы – пузырёк от лекарства, вместо тетради – разлинованные в косую листочки. Учёба пришлась на военные годы.
Учительницу звали Елена Николаевна. Ему нравилось писать буквы и цифры с завиточками. Он старался, выписывал и однажды от неожиданности вздрогнул, когда его голову ласково погладила её рука. С тех пор как-то всё подлое, нехорошее не приставало… Ощущение было, что тебя направили, наставили и защитили.
Ещё пример: удивление семилетнего мальчишки от портрета Пушкина, который по клеточкам нарисовал школьный учитель физкультуры. Вот это да! И когда он сам, уже будучи мастером, признанным художником, взялся за свою «Пушкиниану», в первую очередь пришло то детское состояние восторга от нарисованного кем-то поэта.
Следующий случай более значительный. Не просто шаг навстречу своему предназначению, а действительно судьбоносная встреча, определившая многое в его жизни. В Нижней Павловке жил лесник Якушев. Он к Пресновым в кузню приезжал делать обручи на колёса, подковы, гвозди. Сын его Григорий Якушев – замечательный художник, окончивший Суриковский институт, часто гостил у отца. Он стал первым наставником, который говорил с мальчиком о художественном образе и композиции, пропорциях и перспективе, тональности и колорите. Переписка с ним продолжалась многие годы.
Если об этом вспоминаешь в 78 лет, то действительно происходят в жизни на первый взгляд простые, но какие-то знаковые для тебя эпизоды и события, как закладки в особо дорогих, памятных местах твоей жизни, которые берегут в тебе самое доброе, светлое и возвращают память к ним снова и снова…
Прежде чем обрести себя и понять, чем ты должен заниматься, в биографии А. Ф. Преснова была учёба в лётном училище. Проблемы со здоровьем не позволили стать лётчиком и заставили серьёзнее задуматься о художественном образовании, чем он всегда хотел заниматься.
А. Ф. Преснов поступил в художественное училище им. П. П. Бенькова в Ташкенте. Рассуждал молодой абитуриент так: если устраиваться в училище Пензы или Саратова, то необходимо иметь зимнюю одежду – пальто, шапку, валенки. В «хлебном городе» молодой художник все пять лет проходил в плаще, полуботинках и фуражке. Рассчитывал только на свои силы и возможности.
Отделение было живописно-педагогическое. Учились узбеки, русские, татары, греки, евреи, но для всех существовал единый изобразительный язык, объединяющий всех в большую дружную семью. В аудиториях спорили: «Почти всякий набросок с натуры надо перерабатывать и искать наилучшее выражение своей мысли художественным языком – только так и никак иначе! Тысячи вариантов в голове и на бумаге!» Учились все одержимо, с огромным желанием стать художниками.
Андрей по натуре был очень застенчивым, стеснительным. В школе на уроках пения ни разу рот не открыл. Все пели хором, а он молчал. И вдруг на первом курсе его назначили старостой группы, пришлось воспитывать лидерские качества и чувство ответственности за порученное дело.
Уже в училище А. Преснов задавал себе вопросы: «Каким путём идти, от каких традиций отталкиваться, что развивать? Как изображать, как выразить свои чувства художественно? Что главнее: как рисовать или что рисовать? И вообще, что такое искусство?» Его учителями были В. П. Соседов, П. П. Мартаков, А. П. Лунёв…
Он твёрдо решил для себя и взял за правило, которому не изменяет и сегодня: рисовать каждый день – с натуры, по памяти или воображению. Без самодисциплины ничего в искусстве не достигнешь. Он обязан был определиться. У каждого художника должна быть своя дорога. К четвёртому курсу училища выбор был сделан: графика, гравюра, ксилография.
Позднее А. Преснов записал в дневнике: «Я вспоминаю последний год в училище, когда поиски были верными, когда обострённость понимания формы давала свои плоды. Чёткость формы во всех малых и больших работах, расчёт чёрного и белого, скульптурность формы травы, дерева, фигур и драпировок, скульптурность как сумма выпуклых плоскостей…» Это были профессиональные размышления художника-графика, подтверждённые уже своими творческими работами.
В 1960 году молодой художник, полный планов, возвращается в Оренбуржье. Он учительствует в средней школе. У него молодая семья. Можно сделать остановку, но А. Преснов принимает решение продолжить образование и поступает на заочное отделение в Московский полиграфический институт по специальности «художник книги и печатной продукции».
В 60-е годы ХХ века в институте преподавали блестящие мастера своего дела: А. П. Туров, Ю. К. Бурджелян, М. П. Митурич. Особое влияние, определившее творческую судьбу А. Преснова, оказал на него замечательный график и иллюстратор профессор А. Д. Гончаров. Именно от него художник перенял чувство гражданской ответственности перед людьми, живущими рядом, и трепетное отношение к ксилографии, у которой есть «свой голос, свой звук, свой тембр».
Гравюра имеет свой специфический язык. Все ощущения – ясные или интуитивные, радость или страх, все оттенки человеческих чувств – возможно выразить, только используя чёрный и белый цвета. Она требует от художников высокой дисциплины мысли, точности и продуманности каждого движения руки. В то же время она даёт творцу право на безудержную фантазию, ибо сочетание и комбинирование линий, пятен, штрихов, точек и т. д. не имеет ограничений.
Всё, что познавалось, нарабатывалось, А. Преснов записывал в дневник: «На мелком линолеуме не обязательно нажимать резцом очень глубоко для передачи светлых пятен. Для этого удобна перекрёстная штриховка или очень близко наложенные друг к другу штрихи. Всё это позволяет передавать нужные градации светлого и тёмного…» И опять ставил перед собой вопросы: как понять специфику этого материала, как найти ту золотую середину, когда распределение чёрного и белого гармонично и красиво?
Ещё будучи студентом, А. Ф. Преснов начал активно участвовать в областных, зональных выставках. Линогравюра «Вечер на целине» (1967), ксилографии «На крылечке» (1969), «Бригадир» (1969) имели хорошие отзывы зрителей и критики. В своих работах он шёл от живого наблюдения, от личного отношения к жизни, натуре и времени к осознанию, поиску своего пластического построения и пространства, композиции. Путь был достаточно длинным – через исследования к накоплению, путь порой мучительный и полный сомнений. Преснов беспощадно клеймил себя в записях: «В моём решении встречается этакая ученическая правильность. Она чаще всего отдаёт бухгалтерским перечислением всех элементов, а не художественным подходом к вещи. У меня в последней гравюре сочетание условного решения и натурального. Это нехорошо и неверно! Очень часто у меня бывает состояние робости перед гравированием. Это чувство надо гнать, гнать от себя. Просто надо работать так, как столяр: нравится ему или не нравится, хорошее настроение или плохое – он делает вещь добротно и вовремя!» Путь, которым шёл художник, вёл в идеале к овладению методом, находкам и открытиям. Его работы начинают отличаться высокими техническими достоинствами, складываются в нечто единое, обретают собственную интонацию.
То, с какой ответственностью он приступает к работе, заключено в выделенной в его дневнике надписи: «Резать надо гравюру только тогда, когда продумано всё до последнего штриха». Чёткость линии, уверенность в результате ярко демонстрируют его ксилографии 70-х годов: «На полевом стане» (1974), «Радуга» (1974), «Одуванчики» (1977), «Оренбургская степь» (1977), «Перед дождём» (1978) и др.
В 1982 году А. Ф. Преснов награждается Дипломом секретариата Правления СХ РСФСР «за творческие успехи в развитии советского изобразительного искусства».
Большую роль в становлении Преснова-художника сыграл коллектив оренбургских художников. Они оказали ему внимание и поддержку с первых дней возвращения на Родину. 1978–1984 годы А. Ф. Преснов возглавлял оренбургское отделение Союза художников РСФСР.
Школой для художника было неоднократное пребывание в Доме российской графики «Челюскинская», где под руководством лучших российских художников молодые графики поднимали своё мастерство до современного уровня профессионализма. Особенно запомнились А. Ф. Преснову встречи и беседы с одним из лучших граверов России Н. И. Калитой, анализ вместе с ним графики самых ярких представителей немецкого Возрождения Г. Гольбейна и Л. Кранаха. Для того чтобы быть художником, недостаточно хорошо знать своё ремесло. Нужно быть образованным человеком, философом в полном смысле слова. Подобные обсуждения подлинных произведений были вкладом в копилку эстетического и художественного опыта молодого творческого человека.
Если раньше у графика преобладала техника линогравюры и ксилографии, то теперь он экспонирует работы, выполненные в офорте, акварели, пастели. Всё это со своеобразием авторского подхода к теме, спецификой художественного мышления и исполнительской манеры делает его творчество интересным и содержательным.
Использование разных материалов и техник, поиски новых выразительных средств не являются самоцелью. Он всё активнее осваивает и новые темы, нетронутые страницы славной оренбургской истории. Особенно серьёзно и интересно это проявилось в книжной графике.
Удача пришла к нему, когда он иллюстрировал книгу И. Уханова «Оренбургский пуховый платок», где надо было проявить знание, живое наблюдение жизни оренбургских вязальщиц. В 1975 году в технике ксилографии автором была выполнена суперобложка, фронтиспис и пять иллюстраций к знаковой для оренбургской культуры книге. А. Ф. Преснову удалось избежать модных в 60–70-е годы ХХ века тенденций скупого геометрического и шрифтового решения. Он всегда стремился создать эстетически выразительный, содержательный, структурно-завершённый образ книги. Именно таким был результат: классическая ксилография, эмоционально созвучная литературному источнику. Им было найдено и подмечено столько точных, характерных деталей и особенностей оренбургского промысла, с таким конкретным адресом, что можно считать его соавтором писателя, углубляющим мысли и образы произведения. Здесь соединились в единое целое стиль изложения писателя и точный выбор сюжетов для иллюстрирования художника, его толкование событий повествования, его мировоззрение. В его гравюрах слышно, как тикают часы, они пронизаны гармонией и тишиной. Нет ни одного острого, колючего изгиба – во всём какое-то песенное звучание и нежность. Он показал себя прекрасным художником – гравёром и мастером книжной иллюстрации. На Всероссийском конкурсе искусства книги в 1977 году А. Ф. Преснов за высокий уровень художественного оформления книги И. Уханова «Оренбургский пуховый платок» был награждён дипломом II степени.
Тема оренбургских вязальщиц нашла продолжение в работе над книгой Н. Струздюмова «Дело в руках». Она была проиллюстрирована рисунками пером. Отказавшись от изобразительного пересказа внешних событий, он передал нечто не менее важное – ощущение той атмосферы, той среды с массой оренбургских признаков, свойств и качеств, в которой живут героини повести. Его вязальщицы представлены в органической сюжетной взаимосвязи с природой, архитектурой, жизнью окружающих их вещей. Автор ни разу не сфальшивил, работая над темой оренбургского платка, и его поэма в честь степных вязальщиц ещё долго будет примером вдумчивой работы над книжной иллюстрацией и ценным историко-художественным памятником их жизни.
Особенность иллюстраций А. Ф. Преснова в том, что они действенны не только как иллюстрации, но и как независимые от книги произведения. На всех выставках они воспринимались как самостоятельные портретные и сюжетные композиции, отмеченные чувством времени, эпохи. Но встречая их в книге, убеждаешься, что они очень гармонично вошли в неё и по внешнему композиционному решению, и по большой внутренней связи с содержанием.
В своей работе А. Ф. Преснов всегда следовал заветам В. А. Фаворского, что «в книге очень ярко выражены две задачи искусства: первая, внутренняя – интерпретация литературного произведения, создание образа; вторая, внешняя – создать вещь из книги при помощи форзаца, обложки, шмуцтитулов… Эти две задачи пронизывают друг друга, их соединение в книге необходимо». Он всегда пытался замкнуть этот круг и довести своё дело до конца, но чаще в процессе оформления книги участвовал дизайнер. В соавторстве со своим другом, земляком, родившимся в той же Нижней Павловке, дизайнером книги Ф. М. Аблениным увидели свет издания «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, «Оренбург, последняя цель моего путешествия» С. Сорокиной, «Пушкин и Оренбуржье» В. Савельзона.
Известно, что искусство приобретает общественное значение лишь в той мере, в какой оно передаёт чувства и мысли, имеющие важное значение для общества. Любой оренбуржец гордится тем, что в 1833 году их город посетил великий поэт с целью сбора материала для книги о пугачёвском бунте, его встреча с В. И. Далем, известным лексикографом, посещение ими Бердинской слободы – всё описано многими авторами и воспето художниками, и к этому событию будут обращаться все последующие поколения.
Сегодня «Пушкиниана Преснова» насчитывает не один десяток листов. И каждый раз перед новой работой он задаёт себе вопрос о праве обращения к образу поэта Пушкина. Так много примеров в истории отечественной культуры, что сказать что-то своё о великом поэте очень сложно. Высока ответственность художника перед зрителем.
Все листы «Пушкинианы» родственны тем, что в них воплощено глубочайшее восхищение человеком и его талантом, обращение к самым высоким и благородным сторонам его натуры. «А. С. Пушкин» (1833), «А. С. Пушкин. В коляске», «А. С. Пушкин и В. И. Даль» – работы камерного характера, каждая деталь, от пейзажа до костюма поэта, выполнена тщательно и влюбленно. Художник работал над гравюрами многие годы, переделывая, добавляя, уточняя… Пушкинская тема наглядно показывает, что для художника определяющим остаётся простота и ясность и при этом глубина замысла, его выношенность, выстраданность. Именно в графических портретах А. Ф. Преснова мы находим глубокое, художественно выверенное воплощение образа поэта и соединение его с документально точным пейзажным фоном. Изображение города Оренбурга не аккомпанемент, а равноправная по своей значимости тема. Идейный замысел абсолютно отчётлив, а форма выражения, органически с ним связанная, безупречна в своей художественной найденности. В силуэте фигуры преобладают свободная, артистически небрежная линия и пятно, в то время как лицо промоделировано с ювелирной точностью. Штрих достаточно гибок и выразителен, точен и очень красив. В произведениях Андрея Филипповича Преснова форма всегда подчинена содержанию, а содержание несёт людям высокие гуманистические, нравственные идеалы. Они созданы не из желания возвеличить великого, а из стремления увековечить образ поэта, чьё бессмертное имя дорого сердцу каждого русского человека.
В начале своего творческого пути Преснов заставил говорить о себе как о талантливом графике, книжном иллюстраторе. Последние произведения убедительно свидетельствуют о том, что А. Ф. Преснов – прекрасный мастер живописного портрета и пейзажа. Им создан целый ряд полотен, где художник показал себя глубоким, чутким наблюдателем родной природы. Она видится художнику опоэтизированной, духовно наполненной, и именно здесь явственно выступает его живописный дар. Его городские пейзажи Оренбурга с непременным силуэтом золотых куполов на втором плане кажутся простыми и бесхитростными, но в них столько тихого, светлого и одновременно щемящего чувства. В них как нельзя лучше проявилось авторское отношение к городу. Он любит его старые улочки и новостройки и уверен, что в нём есть что-то особенное, только ему присущее. Историческое прошлое в этом городе тесно переплетается с настоящим, Европа с Азией, Запад с Востоком. За многие годы он стал для художника родным. Здесь родились и росли его дети и внуки, протекало его творчество. В его пейзажах есть очарование провинциального города, одушевлённого, многоликого организма со своим характером и настроением.
Более двух лет А. Ф. Преснов был участником реставрационных работ в оренбургском Покровском храме. Работал по старинным технологиям, бережно восстанавливал утраченное. Позже Покровская церковь стала одним из излюбленных мотивов его живописного города.
Целая серия полотен посвящена родной Павловке, где прошло детство и юность. Именно в этих произведениях отчётливо выражена индивидуальность автора – доброго и чистого человека.
В своих портретах художник следует лучшим традициям советской живописной классики, непосредственно обращается к увлёкшим его людям и событиям и изображает их с предельной достоверностью и любовью. Его больше привлекает нравственно-эстетический облик модели. Ему не нужны символика и нарочитость, не важна профессиональная атрибутика, он представляет характеры ёмкие, интересные, и не только в людях, отмеченных житейским опытом, но и в детях, и подростках. Большая часть портретного наследия А. Ф. Преснова связана с изображением его близких. Свойственный художнику душевный такт, умение серьёзно отнестись к человеку делают его портретную галерею заметным явлением в художественной галерее оренбургских художников и поклонников изобразительного искусства.
Непреходящая ценность работ А. Ф. Преснова в наличии в них высокой идейной и художественной содержательности образов. Художник живёт в атмосфере непрекращающегося поиска, новых замыслов и стремлений. Его творчество развивается по пути поэтической интерпретации нашей действительности, эстетического выражения героического смысла народных деяний и великой отечественной истории, богатства и душевной красоты живущих рядом людей. В его искусстве нет внешних эффектов, но к нему хочется возвращаться вновь и вновь.