А лёд хрустит под каблуками,
Как леденец у пацана
Между молочными зубами,
И тает в свете из окна.
Недолог миг грехопаденья
Из святости в живую грязь,
И заковать во льды владенья
Ещё рука не поднялась.
Остановить не скоро Волгу,
И сорок дней пройдёт, пока
Зима уляжется надолго
Отогревать себе бока
На баньки, крыши, на солому
Парных и радостных хлевов.
Всё сызнова, всё по-иному
Наутро озарил Покров.
* * *
Наклонилась небес корзинка,
Проступили цветы на белом,
И вокруг не зима, а зимка
С молодым и атласным снегом.
И на сердце совсем не саднит,
Что с тобою не встречусь боле.
Вон, как встарь, одинокий всадник
Проскакал стороною в поле,
Вслед собака бежала с лаем…
Что – пустое – в снегах искрилось?
Ослепив, поманило раем
И за крышами тихо скрылось…
* * *
Та забава не унылому –
Побежать в мороз большой
Босиком по снегу стылому
(Я ль не русская душой!)
В банный дух с весенним привкусом
Мяты, клевера, свечи, –
Где горит весёлым искусом
Пламя в щёлочке печи.
Где нагой, простоволосою,
Жарким сумраком дыша,
Вспомнить – было лето с осами,
С пылью звёздного Ковша,
С рощей белою, берёзовой…
Вот и стало тело розовым,
И оттаяла душа.
* * *
А в мире из веток и снега
Над чёрной живой рекой
Такая невинная нега,
Такой невесомый покой,
Что хочется петь или плакать
Безмолвно, без светлых слёз.
Там, в городе, гарь и слякоть,
Здесь щёки щиплет мороз.
Снега – метра два и поболе,
И можно поверх осин
Скользить, задыхаясь от воли,
В безвоздушную синь.
А губы замёрзнут, ладони –
Стоит лишь раз посвистеть,
Смеющийся лыжник догонит,
Чтобы их отогреть…
ТЮЛЬГАНСКИЙ ЛЕС
В нём зима поселилась навек,
Но живая речушка журчит,
И невидимый дятел стучит
Средь осинника, вросшего в снег.
Чьи следы там? Мне чары развей!
Рядом чудные звери сидят,
То ли грезят о чём, то ли спят,
Лапы свесив с промёрзших ветвей.
Отвёрнёшься – идут по пятам,
Тронешь палкой – рассыплются в прах.
Вслед сорока, презревшая страх,
Застрекочет – такой шум и гам!
И опять тишина. В облака
Вьётся хитрой восьмёркой лыжня,
То сводя там с любимым меня,
То опять разводя на века.
* * *
Свет февраля, фиолетово-льдист,
В окнах стоит, словно память о сыне,
Мной не рождённом.
Цветёт декабрист.
Утром морозно, а вечером – сыро.
Мальчик на санках в пространство летит,
Галки орут – в холода одичали.
Мальчик смеётся, а ветер свистит,
Как озорник, у него за плечами.
Что мне за дело?
И мальчик чужой…
Сердце, зачем ты внутри кровоточишь?
Сумерки плачут. Зима госпожой
Ходит по насту средь зрителей прочих.
* * *
Во льду бетонное крылечко,
И дали снегом замело,
Где на холмах Сухая Речка –
Достопочтенное село.
Иосафатова долина.
Тюрьмою ставший монастырь.
Отсюда мне видна калина,
Берёзы, свалка и пустырь.
И ничего о них не зная,
И зная всё, о том скорблю –
Уйдёт в безвестность даль лесная,
Что я жалею и люблю.
Сгорят берёзы в жаркой печке,
Темниц удвоится число.
Стою и мёрзну на крылечке,
Что в родину навек вросло…
* * *
Художнику Ю. Рысухину
Белым-бело, мороз под сорок,
В степи не видно ни души,
Ни неба… Только белый морок
В январской меркнущей тиши.
Испуг мурашками по коже,
Ополовинен каждый вдох.
И крикнуть хочется – ну, что же,
Давай, устрой переполох!
Пройдись позёмкой по дороге,
Волчицей сумрачной рыча.
Тут пригодился бы под ноги
Тулупчик заячий с плеча
Петруши… Городи сугробы,
Накрой бураном города,
Не для врагов своих, а чтобы
Сказать – пришла, мол, навсегда.
Художник выставит картины,
Где из событий только снег.
Страну ажурной паутины
Понять не хочет новый век.
Её нещадно в мире судит –
Тюрьма да нищая сума!
А я скажу – смотрите, люди,
Россия – это ведь зима…
* * *
Под медленный шелест летящего снега
Лицо запрокину. Что в звуке и знаке?
То землю объяла чудесная нега
Полнощной зимы, воссиявшей во мраке.
Нет звёзд драгоценней, нет снега белее,
Чем в небе российском, чем в рощах кленовых.
Под снегом цветы, что смиренней елея,
И ягоды сладкие веток терновых.
Забывчивы звёзды – уйдут с облаками,
И землю к рассвету морозы остудят.
Но сердце, но сердце дрожит под руками
И помнит, и знает, что было и будет.
Я миру покорна, мне
Женщина – имя.
Мне долго идти, но дорога к родному.
Средь смуты и лжи, средь морозного дыма –
По зыбкому снегу к желанному дому!
* * *
Нет никого ни рядом, ни вдали.
Струится время в воздухе незримом.
Скользит лыжня в космической пыли,
Душа парит… Что будет с этим миром?
Я оглянусь – кто следом будет жить?
И сердца бег невольно успокою:
Земля, как белый лист, внизу лежит,
Не тронутый пока ничьей рукою.
Звенит над головой небесный смех,
И в каждой ветке весточка таится.
И не поймёшь – то слёзы или снег
Растаяли внезапно на ресницах…
