Отец лжи – дьявол, откуда произошло искусство, от Бога или дьявола? Сейчас даже пустоту зашифровывают: «Шифровальщики пустот». Глава 8 ст.44 Евангелия от Иоанна: «Ваш отец дьявол, и вы хотите исполнить похоти отца вашего. Ибо нет в нём истины. Когда говорит ложь, говорит своё, ибо отец лжи».
Разница между ложью и обманом. Есть состояние – самообман. Особенно хотят быть обманутыми женщины. «Я хочу знать правду!» – притязание бессмысленное и грандиозное. Есенин: «Успокойся, смертный, и не требуй правды той, что не нужна тебе».
Об-ман – призрак, от слова «манить».
Беранже, стихотворение «Безумцы»:

Оловянных солдатиков строем
по шнурочку равняемся мы,
чуть выходят из строя умы –
                          смерть безумцам…
Господи, если к правде святой
мир дороги найти не умеет,
честь безумцу, который навеет
человечеству сон золотой.

А потом этим безумцам возводят памятники. Мечта – призрак. Сен-Симон создавал призраки. Эмансипация – призрак. Все открытия Сен-Симона, Фурье, Лафонтена потерпели поражения.
В 1866 году на острове Крит прошёл православный бунт, критяне обратились к России, но вмешалась Англия. Бунт был подавлен. Бунин: «Ты долго ль будешь за туманом скрываться, русская звезда?» Славянская идея – оптический обман. У Пушкина:

Рифма – звучная подруга,
...
Ты ласкала, ты манила
В очарованную даль.

Потом этот мотив у Блока, Есенина.
«Над вымыслом слезами обольюсь» (Пушкин). Вейдле (эмигрант 1 волны, публицист) писал о деградации искусства, взял эти строки Пушкина эпиграфом. Большое значение придавал вымыслу, считал, что искусство деградировало, когда обратилось к факту, поверхности. Нужен вымысел, обман. У Пушкина: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман».
Сказки – генетический код народа, Пушкин был не прав: «Сказка ложь, да в ней намёк».
Лермонтов, стихотворение «Чаша жизни»:

Мы пьём из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;

Когда же перед смертью с глаз
Повязка упадает,
И всё, что обольщало нас,
С завязкой исчезает;

Тогда мы видим, что пуста
Была златая чаша,
Что в ней напиток был – мечта,
И что она – не наша!

У Фета – гениальное стихотворение:

Не ночью, не лживо
Во сне пролетело виденье.
Свершилося диво:
Земле подобает смиренье.

Напрасно, куда не взгляну,
Встречаю везде неудачу.

Стихотворение «У камина»: «И лжёт душа, что ей не нужно всего, чего глубоко жаль».
Есенин:

Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Золотые пишет письмена.
...
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе.

Блок – весь на обмане: «Какому хочешь чародею», «Сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен». Сплошное марево, иллюзия, гипноз в стихах. «В кабаках, в переулках, в извивах». «Жизнь пустынна, бездонна, бездомна». Сирена, обман. «Как тяжело ходить среди людей и притворяться непогибшим». «Что же делать, если обманула та мечта, как всякая мечта».
Наряду с вымыслом существует имитация, подделка, обман. Может быть талантливая подделка, например: Пастернак – талантливый имитатор, но имитация – лукавая вещь. Поэзия настоящая – сугубо национальная. Поэзия Бродского – имитация, его надо переводить на русский язык, русское мышление. Шекспир – англичанин, чем больше англичанин, тем больше понятен. Это аксиома. Необходимо учиться мышлению в сказках, былинах, старинных песнях:

Не шуми ты, мати зелёная дубравушка,
Не мешай добру молодцу думу думати.

Поэт Негош – для сербов, как для нас Пушкин. Стихотворение «Горный венец».
В фольклоре нет деепричастных и причастных оборотов. Форма: играючи, припеваючи.
Нерусские черты встречаем у Блока: «О, Русь моя, жена моя» – кровосмешение, родина всегда мать. «Вольному сердцу на что твоя тьма» – интеллигентский разрыв с народом, народным чувством Родины. Сравнить у Белого: «Россия, куда мне бежать от голода, мора и пьянства» и у Есенина – естественный жест: «Я иду, головою свесясь, переулком в знакомый кабак» – дом родной.
У человека два полушария: левое отвечает за мышление (речь, рацио), правое – за искусство, воображение, интуицию, чутьё. Интуиция – Божий дар. Весь мир пошёл налево. Тёмный ангел стоит слева. Утрачена интуиция в искусстве, массы рассудочных стихов. Сейчас метафористы –- это сухой рационализм, одни имитаторы и конструкторы. Вознесенский, Евтушенко – рассудочные. Тряпкин – настоящий поэт. Человек пользуется активом, он напоминает надводную часть айсберга. Пассив – гигантское знание. Благодаря пассивному создано искусство. У Гоголя в «Ревизоре» – Осип: «И верёвочку сюда» – пассив, русское движение, магия (ничего не оставлять, чтобы не вернуться). Стихотворцы пользуются активным знанием, что говорят, то и пишут, получается плоско. В XIX веке говорили, что Мельников-Печерский имитирует народное мышление, а сейчас мы этого уже не различаем. Языков: «Ну что за язык пошёл – всё с татарщиной, по-русски словца не услышишь». Денис Давыдов: «Жа мени, жа мени, а о водке ни полслова» Необходимо избегать иностранные слова.
Тютчев: «Умом Россию не понять» – это взгляд со стороны. И по другому его стихотворению: «Певучесть есть в морских волнах» – славянофилы сделали замечание – оно оканчивалось иностранным словом «протест». Необходимо избегать иностранных слов, в них нет внутреннего наполнения, поэтической многозначности.

Тема: ПРИРОДА И ПОЭЗИЯ

«Природа, мир – тайник Вселенной» – Энштейн. Поэзия природы – свойство самой природы, в ней многозначность и единство, она творит стихами и стихиями. С языческих времён христианство боролось с обожествлением природы, но это мало что дало, так как боролись с философским направлением – пантеизмом. Наиболее полно природу воспринимали в древности, так как были неотделимы от природы. Тютчев:

Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет, и не было у ней.

Разгадка загадки природы – человек. Сфинкс у Софокла в «Царе Эдипе» задаёт загадку, отгадка – человек. Это высшее достижение природы, так считала древняя мысль. Сокровенное стихотворение Лермонтова «Ангел» – легенда о грехопадении, душа опускается на землю, вспоминает о золотом веке – рае. Задача души пройти через земное рождение.
Философ Эмпедокл (250 лет до н.э.) жил в Сицилии, грек. По легенде бросился в Этну, в пылающий кратер (красивая, пластическая легенда). Считал, что природа из 4 элементов, не считал огонь стихией. Растворился в природе. Гельдерлин (1780 – 1806), позже сумасшедший. Писал драмы об Эмпедокле, создал интересный образ: «как царица в бокале растворила жемчужину, так философ в кратере». Легенда всегда выражает суть. Русская легенда о граде Китеже – дух ушёл, затаился.
Миром правят любовь и ненависть, притяжение и отталкивание, притяжение – любовь, отталкивание – ненависть. Натур-философия, натуральная природа. Древние люди ощущали природу, как живую, она полна стихий, у каждой стихии своё божество. Многие божества позже дифференцировались – домовые, лешие.
Козлоногий Пан – бог плодородия, полей, лесов – сельский, дневной бог. Тютчев «Зной» – Пан дремлет, природная стихия отдыхает. Но он участвовал в битвах, помогал древним воинам. Панический ужас оттуда. Паника – прорывается стихия, безотчётная, неуправляемая. Противостоять ей может только сильная воля. Народную стихию, ощущение толпы передал в романе «Война и мир» Л. Толстой – сцена пожара Москвы. Пушкин писал о народном восстании – «бунт бессмысленный и беспощадный».
Греки природу воспринимали как божество. По легенде Пифагор подходил к реке, она с ним здоровалась. Он это ощущал, другие люди принимали за правду. Это ощущение осталось доныне, истончилось, но осталось. Гельдерлин: «У природы учитесь, если мастер смущает вас». В стихотворении «К природе»:

В те годы я звал звезду сестрою,
А весну – мелодией богов.

Полнота – хорошее слово, пустыня времени. «Грёзы детства то, что не сбылось, дарили мне». «Как жнивьё, пустынна и уныла грудь, вмещавшая Вселенную».
Франциск Ассизский называл животных братьями.
Потом поэты стали извращать. У Заболоцкого: «Деревья, читайте стихи Гесиода».
У природы – покрывало тайн, покров тьмы. Слово покрывало, покров всегда от покрывала Изиды. Пантеист Гёте «Горные вершины спят во тьме ночной», вольный перевод Лермонтова – «отдохнёшь и ты». Природа – божество. Все наши драмы, вопли, злоба падают, и в Господе обретают покой. Язык природы ощущал Рильке: «Тот, кто держит все падения в своей руке» – падение звезды, яблока, женщины. Вечность обнимает все времена, образ покоя в этом обнимании – горсти, руке. Снижение у Пастернака: «бред полубезумного болтуна» – о ручье.
Объёмный образ природы в стихотворении Пушкина «Пророк» – сфера, мир, нет покрова, природа для него живая, но вроде безучастная к человеку. «Равнодушная природа». «Люблю я пышное природы увяданье» – покров, а не суть увяданья отметил В. Кочетков о «равнодушной природе» Пушкина. У поэта это не моральное определение природы, а образ равновесия, природа всегда равная, постоянная. У Кочеткова – публицистика. Срезалась духовность. Перед смертью все равны. У Пушкина – природа перед смертью.
Лермонтов – противоречивый поэт. «Выхожу один я на дорогу» – космос. Через всё творчество проходит устойчивое ощущение грехопадения души на землю. Объём есть у Боратынского: «О Гёте», у Пушкина «Пророк», у Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива»:

Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, –
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога...

Показан полный объём: земля – небо.
У Вотсворда – тревожное, сложное отношение с природой. Мастер сонетов. «А в нас так мало схожего с природой», «Боже правый, зачем я не в язычестве рождён?»
Боратынский, стихотворение «Приметы»:

Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
Но детским вещаньям природы внимал,
Ловил её знаменья с верой.

Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала.
...
Но, чувство презрев, он доверил уму;
вдался в суету изысканий...
И сердце природы закрылось ему,
И нет на земле прорицаний.

В технический век мы занимаемся колдовством, чёрной магией: физики пытают природу, не зная, что творят. «Ни один учёный ничего не создал на пользу человеку» – Л.Толстой.
В поэзии сначала возникает некий образ природы-храма. Бодлер:

Природа некий храм,
где от живых колонн
обрывки фраз исходят временами.

(Но у него перекликаются звук, запах, форма, цвет, нет только самого Бога. Служение чёрту.) Затем идёт постепенное снижение этого образа. У Тургенева: «Природа – мастерская». («Отцы и дети»). У Мичурина: «Мы не можем ждать милости от природы, взять их – наша задача». У Заболоцкого: «Природа – лаборатория».
Страшное искажение образа природы продолжается и в поэзии, и в других областях искусства. Тютчев: «Не то, что мните вы, природа, не слепок, не бездушный лик». Стихотворение «День и ночь»: «Над этой бездной безымянной,/ Покров наброшен златотканый» – это день. Ночь «ткань благодатную покрова/ Сорвав, отбрасывает прочь…/ И бездна нам обнажена». Но также покров сияния есть и лунной ночью. Стихотворение «Поэзия»: «И на бунтующее море льёт примирительный елей» (успокаивает стихию). В древности мореходы лили в воду ворвань, и так проходили у рифа. «И в чуждом, неразгаданном, ночном он узнаёт наследье роковое» – это человек, который «как сирота бездомный» оставлен ночью наедине с самим собой. В стихотворении «Осенний вечер» Тютчев более проницателен по отношению к природе, чем Пушкин:

Над грустно-сиротеющей землею,
…………… и на всём
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовём
Божественной стыдливостью страданья.

Оболочка, покров – не всегда можно увидеть то, что скрыто в глубине. Стихия бывает враждебной. Мстит за несообразность, неосторожность, варварское обращение. Огонь сжёг плодородные земли, получилась пустыня Сахара. Средняя Азия ранее была цветущим краем.
Два основных направления в поэзии при изображении природы: первое – времена года, их наметил Пушкин в стихах. Второе – покров. Пять стихий растворились в стихах. То, что принадлежит земле, – лес, степь, пустыня – покров. У Л. Успенского надо прочитать «Поэзию земледельческого труда» и «Власть земли». Горы разработали в стихах Лермонтов и Пушкин. Деревья. Берёза, дуб, клён – символические деревья России. У разных народов разные деревья, надо задумываться над этим. Живой мир. Поэты создали символы от змеи до орла. Затрагивались и рыбы. Вода – море. Байрон описывает океан в бурю: «Лик Бога отражён». Тютчев, «Последний катаклизм»: «Всё сущее опять покроют воды,/ и Божий лик отобразится в них». Из «Водопадов» у Державина – самый великий. Есть у Баратынского – остались отдельные строки. Замысел «Манфреда» у Байрона возник в Италии, когда созерцал водопад. Вариант гётевского «Фауста» читать через Байрона. Воздух, облака, Луна, звёзды, солнце, жар, холод, день, ночь, буря, ветер. Стихия ветра в стихах Рубцова, как заметил В. Кожинов, мелодичная. У Блока иной ветер. Огонь – связан с воздухом, проявляется везде, пронизывает все стихии. Восточный поэт создал образ: «губы, как пламя на воде». В мифологии – это всё отображено, обожествлено, и сейчас всё остаётся у человека в подкорке.
Число пронизывает все стихии и весь мир. Мир семиричен: 7 нот, 7 цветов. 5 чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус + 2 – интуиция и разум). Интуиция даётся, как Божий дар, её нельзя развить, нельзя приобрести. Л. Толстой: «Попадаются умные женщины, но не дорожат умом». Бальзак «Мужской ум – меч, хоть тупой, но рубит, а женский – отточенная шпилька».
Вывод: после Тютчева в русской поэзии только одна поверхность, покров. Нет глубины!
Бунин – поэт природы. «И цветы, и шмели, и трава, и колосья» – всё покров. «И ягоды туманно-синие на можжевельнике сухом» – воссоздаёт покров. А Фет сквозь этот покров не раз «самое узнавал».
Своеобразное восприятие природы у японцев – иллюзорность. Хокку разных поэтов. Басе:
«Весной собирают чай»:

Все листья собрали сборщицы,
Откуда им знать, что для чая
Они, как ветер осени.

(действие человека на природу).
Вода так холодна.
Уснуть не может чайка,
Качаясь на воде.
(покров)

Аиста гнездо на ветру,
А под ним – за пределами бури –
Вишен спокойный цвет.

Там, куда улетает крик кукушки,
Что там?
Там далёкий остров.

Жизнь свою обвил
Вкруг висящего моста
Этот дикий плющ.

Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденья.

Вот причуда знатока!
На цветок без аромата
Опустился мотылёк.

Печального меня
Сильнее грустью напои,
Кукушки дальний зов.

Это близко к нашему восприятию, у Фета «В воздухе разносит соловьиной песней тревоги и любовь».

В ладони звонко хлопну я,
И там, где эхо прозвучало,
Бледнеет летняя Луна.

Какая магия в этом соединении!

В лунном сиянии
Движется к самым воротам
Гребень прилива.

Какэй:

Осеннего ветра порыв,
как дрожит, как трепещет
каждый листок на плюще.

Высек кремнем огонь,
и вдруг в колодце
лягушки отозвались.
Отображено единство всего мира.
Выпал снег на цветущие вишни,
не различить, где цветы, где снег,
только по аромату.

Исса:
Тихо, тихо ползи, улитка,
по склону Фудзи
вверх, до самых высот.

(К этим хокку добавлялся цвет, иероглиф и звук – они пелись). Стихию огня показал Ван Гог в картине «Жнецы в полдень», он растворил силуэты.
Рубен Дарио – никарагуанский поэт начала XX века. Он пробовал писать только в серых тонах: «Симфония серых тонов». Приём не должен быть виден. Весь горизонт растушёван серой тушью, соответственное бренчание гитары. «Кузнечик на маленькой скрипке всё не настроит бренчащей струны».
К. Случевский в стихотворении «Зной» выразил в слове состояние воздуха – «масло света». Критика забыла, а он – глубокий поэт. Аполлон Григорьев считал его «вторым Лермонтовым». Стихотворение «Упала молния в ручей» – много глубинных соответствий, природа без покрывала, мужское и женское начало.
Вывод: сейчас нет прорывов за оболочку, пронизывающих чувств и стихий, их связей между собой. Надо перекручивать, протягивать образы, сталкивать их между собой, работать с генетическим пассивом.
Заболоцкий: «Природы вековечная давильня» – это идёт от дарвинизма, где всё пожирает друг друга. Поэт наделяет низкое человеческим сознанием. Его плюс – изобразительная пластика. Древние люди обожествляли, а Заболоцкий снижает: «мысли мертвецов столбами поднимаются» – вместо душ.
Схему абстрактной мысли усвоил ученик Заболоцкого – Прасолов (изгиб молнии, как мысль). Это сухо и графично, зрительный образ не выражает ничего, нет ощущения глубины. Заболоцкий – рациональный ученик Хлебникова, подражал сумасшествию учителя. «И смеётся вся природа, умирая каждый миг». Природа «как тюрьма стоит над ним».
Блок писал, что природа важна, как антураж, декорация, «битый камень лёг по косогорам». Это не так!
Вывод: за покровом всегда надо видеть нечто глубокое, стихию. Должно быть содержание! Личность поэта – это содержание.

ТЕМА: ПЕСЕННОЕ НАЧАЛО В ПОЭЗИИ

Песня хороша безымянная. У грузин своеобразное пение. Уникальный случай: песни поют так же, как в VIII и ХП веках, язык не изменился за эти века, реликт. У нас этого нет. У басков то же, но своих песен не поют. Русская песня очень протяжная, под стать просторам и теряется, бесформенная, расплывчатая. Под стать широте русской натуры. Важно! Видно по старинным песням (историческим, разбойничьим и т.д.), сохранено русское мышление, нет смыслового переноса на другую строку, строка закончена и самодостаточна. Например: Светит месяц, светит месяц вполовину. Скачет казак… Или:

Вышел добрый молодец,
Что из села Карачарова.

Изредка допускается союз что, но грамматика портит! Песня не допускала причастных и деепричастных оборотов. У Пушкина «Вихри снежные крутя» – по народному мышлению – крутит. Остальное чистое, народное.
У нас сейчас поэзия письменная, книжная, поэтому позволяем себе периоды, хотя это элементы прозы.
Песни сословные – с конца ХVШ века, весь ХIХ, начало ХХ веков – купеческие, мещанские (романсы), цыганские (романсы). Есенин «Москва кабацкая»: «Ты меня не любишь, не жалеешь» – пошлый мещанский романс. Все цыганские романсы написаны русскими поэтами. «Мой костёр в тумане светит, искры гаснут на ветру» – высокая поэзия, каждая строка самодостаточна. «Ой, да не вечер» – осколок казачьей песни, запись уже литературная, сделана Ж. Бичевской. «Не уходи, побудь со мною» – мещанский романс. «Я ехала домой» – Пуаре, цыганский романс. «Отцвели уж давно хризантемы в саду» (Шумский). Сентиментальные, душещипательные мещанские романсы. Русский человек сентиментален, немец тоже, но по-своему, где от сентиментальности до жестокости один шаг.
Есенин любил «пустить слезу», был близок к жестокому романсу – из «Москвы кабацкой». Это рискованно, так как один шаг до пошлости. Татарская песня «Осыпаются цветы», у Бунина «Осыпаются астры», у Вертинского «Мадам, осыпаются листья».
Когда сметены сословия, меняется взгляд. Колчак перед смертью пел «Гори, гори, моя звезда». Во льду вырезали крест – при расстреле упал туда, и пел мещанский романс, который освятился его смертью.
Позже городской романс (пелся в 30-е годы) – катился в бездну, в «блатную мову» – Лещенко. Удержался В. Козин (слащавый городской романс). Блатные песни – переиначивали русские народные песни. Многие созданы в лагерях. В. Шаламов «Блатные песни всегда пели соло, никогда хором». Потом из-за решётки выплеснулась мелодия блатной песни, трогала слезливостью, сентиментальностью и плачем по матери.
Явление барда. 3 ипостаси: исполнение, голос, музыка и слова – всё одного человека, другой уже не может исполнять. Вознесенский о Высоцком: «златоуст и блатарь». Окуджава. 20–30-е годы, в войну, после войны появилось много песен, но ослаблены в литературном отношении, в отношении слов. «Варяг» – патриотическая песня, перевод с немецкого, написал немец, потрясённый событиями. Народная песня имеет большой внутренний смысл, смысл есть и в мещанском романсе. Прозаическому поэту легко стать песенником, в смысле писания текстов, например, Рождественский. Барды выше, там личность, индивидуальность, но всё равно за пределами искусства: и слова, и музыка, и пение.
Вывод: песни надо писать, не искажая русского мышления.
Песни Фатьянова наиболее близки к народному складу: «Соловьи», «Летят перелётные птицы», «Три года ты мне снилась», «В городском саду играет». Исаковский «Ой, туманы мои, растуманы», «Ой, цветёт калина в поле у ручья» – тоже под народный склад. Долматовский – книжность. А. Бобров – имитирует частушки, фольклор, но сам безлик, нет индивидуальности. В. Гусев «Полюшко- поле», Ошанин «Эх, дороги». Как только песня близка к народному жанру, она приобретает размах и глубину. Существует два пути написания песен: 1) романс – удержаться в пределах поэзии слова; 2) писать близко к народному складу, мышлению, где каждая строка должна быть самодостаточной. Для песни необходимо мелодическое начало. Заболоцкий – совершенно пластический поэт, но есть песня «Зацелована, околдована» – это не текст, стихи. У Поперечного неудачное подражание фольклору: «Аист на крыше», «Рязанская мадонна». Доризо «Огней так много золотых» – не хуже Исаковского.
Вывод: когда звук и смысл совпадают, получается великая поэзия, когда прибавляется ритм – гениальная. Например: «Редеет облаков летучая гряда» – звук, ритм, слово.
Строка должна быть самодостаточной, периода (который, какой, потому что и т.д.) не должно быть в стихах.