Подобные проповедники нам кликушески талдычат: «За то, что допустили казнь царской семьи большевиками-инородцами». Здесь кроется главное заблуждение. Приход большевиков был подготовлен двадцатилетней русской смутой – когда убивали людей из власти, помещиков, жгли и разоряли их усадьбы. Когда вся наша интеллигенция была пропитана духом нигилизма и либерализма. Всё это и привело к февральскому (демократическому) перевороту, а уж потом к октябрьской (большевистской) революции в 1917 году. И выходит, что гибель царской семьи – это лишь закономерный итог, а начало духовной болезни кроется в ином.
Да, канонизированы страстотерпцы, видимо, законно. Но ведь перед этим Николай II отрёкся от престола ради спасения собственной семьи, и тем самым обрёк на страдания миллионы других русских семей. Обрёк страну на кровопролитие гражданской войны. Не мог навести порядок? Не знаю, насколько я тут прав (уверен, что эти суждения довольно поверхностны), но ведь большевики навели порядок «железной рукой» в течение нескольких лет. Да – жестоко, но навели. Так ведь это после того, когда вся страна была разрушена. Государь же, наверно, мог это сделать как-то иначе – имея талант и мужество руководить государственным аппаратом с его полицией, жандармерией, армией, казаками.
Так можем ли мы выбросить все эти вопросы из своего сознания, будто их и не существует, чтобы бездумно, автоматически каяться? Да и будет ли от такого покаяния толк, изменится ли что-то в наших душах от него?
Говорил я всё это Михаилу несдержанно, излишне горячо, о чём, конечно же, сожалею. Да только ведь куда денешься от действительности – сколько лет он проводит чуть ли не еженедельные молебны у Покаянного Царского Креста, а приходит на них горсточка (человек 5–10) старушек маргинального вида – и всё. И не оттого, что другие черствы душой или глупы. Нет! Не идут, потому что не объяснено, в чём каяться, в чём лично каждого из нас вина в произошедшей почти сто лет назад трагедии в Екатеринбурге. Бесконечные же цитаты, что мы слышим от «проповедников» и «подвижников», лишь раздражают своей каменной нежизнеспособностью.
2 апреля
Премьеры новой музыки (в основном нижегородских композиторов) в Большом зале консерватории имени Глинки. Пригласил скрипач Евгений Анатольевич Андрианов. Он исполнял рапсодию для скрипки соло Бориса Сазонова. Я уже слышал это произведение на концерте у нас в Союзе писателей на Рождественской, а вот вся остальная программа оказалась в новинку – музыка Татьяны Татариновой, Дениса Присяжнюк, Анастасии Шестериковой, Бориса Гецелева, Марка Булошникова. Почти всё – «авангардно», сконструировано, не мелодично. Тут бы выделил только Дмитрия Лукьяненко с его «уединённостью» для двух скрипок, альтового саксофона и уличных шумов (во время исполнения демонстрировался видеоряд лондонских улиц, в котором участвовал и автор – саксофонист). Тоже, конечно, претенциозно… Но и оригинально.
Ну да это ладно. Главное, почувствовал во время концерта, как эмоциональная усталость, раздражительная тяжесть от встреч, поездок, споров потихоньку начала оставлять меня. Давно я не ощущал такого освобождения от душевных тягот.
В новостях: начались кровопролитные столкновения между Азербайджаном и Нагорным Карабахом. Армяне сбили один вертолёт.
3 апреля
Ещё в консерватории доктор физико-математических наук и автор многих книг по древней истории Руси Анатолий Александрович Абрашкин отдал мне «Литературную Россию» № 12 со статьёй Александра Байгушева «Гришка Отрепьев нашего времени» (об А.И. Казинцеве). Статья огромная, но в конце её стоит – «продолжение следует». Давно я не читал ничего более хамского, да и глупого. А тут ещё автор называет себя одним из лидеров (в прошлом) «Русской партии». Ну, если такие мракобесы возглавляли в советское время «скрытую в недрах КПСС «русскую партию», то стоит ли удивляться тому, что в итоге империя развалилась, принеся русскому народу неисчислимые жертвы – десятки миллионов вымерли, остались за границей недогражданами. Был нанесён колоссальный урон промышленности, сельскому хозяйству, культуре.
Конечно, не со всеми высказываниями Александра Ивановича можно соглашаться. Но не до такой же степени, чтобы в ответ разражаться площадной бранью. Да и опускаться до прямой лжи. И тут вопрос коснулся лично меня. Автор упоминает нашу с Александром Казинцевым беседу «Патриотизм – это не СОБЕС» в газете «Завтра», и по этому поводу утверждает, что «серый кардинал (Казинцев – В.С.) «Нашего современника» взял покладистого А.А. Проханова (главного редактора «Завтра» – В.С.) за горло, и тот оперативно напечатал явно состряпанное самим «Козявкой» наглое интервью с самим собой… Собственно, именно саморазоблачительный стриптиз… и побудил меня всё-таки взяться за перо.
Иными словами, подобные патриоты нам уже и думать самостоятельно запрещают. Дай им волю – только бы вешали инакомыслящих, и в первую очередь русских думающих и сострадающих людей.
4 апреля. Горбатовка
Художник А.Ф. Важнёв решил написать море. Поехали с другим художником К.И. Шиховым смотреть его картину. Конечно, любительщина, ничего самостоятельного, живого.
Вот нашёл человек в конце жизни «отдушину эмоциональную» в живописи, а понимания служения искусству нет. Искренне не понимает! И драгоценное время (которого впереди не так уж и много) тратится впустую.
За обедом, перешедшим в ужин, выпили с Кимом Ивановичем по бутылке водки. Я-то ладно, не привыкать. Но Шихов! И это в 84 года! К тому же почти ничего не ел. Закусывал сигаретами «Прима», выкуривая одну за другой. И при этом не потерял ясность ума в своих высказываниях.
5 апреля
Был у областного министра культуры С.А. Горина по его просьбе. Предлагают Союзу писателей переехать в другое помещение. Правда, окончательное слово оставляют за мной. Конечно, отвечу – нет! Тут ведь только раз согласись – и загоняют по городу так, что рад не будешь.
8 апреля
Вот и прилетели утки. Последние дни всё вглядывался, проходя через Канавинский мост, в береговые заросли острова – не появятся ли, не воротились ли домой. И вот – парочка (серка и селезень) любовно плавают, перелетают, играя, с берега на берег. А река тиха, приветлива. Вода будто выглажена, и круги от забав влюблённых птиц радостно расходятся долгими волнами. Шли с Ириной, и оба обрадовались этим первым прилетевшим птицам, как родным.
12 апреля
Михаил Рубцов побывал у заместителя генерального директора по персоналу «Нижегородского машиностроительного завода» С.Н. Рыбакова. Вроде бы договорился о небольшой помощи «Вертикали. ХХI век». Во всяком случае, я письмо подготовил. Но интересное высказывание Сергея Николаевича передал мне Рубцов: «Нам нужно ещё года три, чтобы восстановить паритет с США. Пока такого нет». И это чувствуется по не столь резким высказываниям В.В. Путина в адрес США, которые в сложившейся обстановке могли бы быть. Потому и на этот завод он недавно приезжал, открывал новый завод – «Нижегородский завод 70-летия Победы» по производству противовоздушных комплексов С-400.
Поздно возвращаюсь из Союза писателей. День потух, близится к ночи. В небе летит самолёт, и за ним тянется розово-красный двойной след, освещённый там, в вышине, заходящим солнцем.
Очередное скандальное видео с нашим митрополитом Георгием. Недалеко от Оранского монастыря на дорогу опустился вертолёт. Дорогу перегородили легковые автомашины. К вертолёту подъехала машина владыки. Из неё вышел Георгий и уместил своё тело в летающий аппарат. Вертолёт взмыл в небо.
Видео, зафиксированное автомобильным регистратором, показал федеральный канал «Россия 24» в сводке криминальных новостей. На запрос программы Нижегородская епархия ответила, что разберутся.
В комментариях специалистов отмечено, что такой вертолёт стоит от 500 тысяч долларов. А ещё необходимо оплатить огромный таможенный сбор, сборы за регистрацию и прочее, прочее. Не говоря уж о содержании машины, её обслуживании, зарплате специалистам и лётчикам…
Ну и чем «эти бизнесмены» отличаются от прочих денежных мешков, захвативших в свою власть Россию? Только тем, что носят на груди панагии и кресты.
20 – 24 апреля. Москва – Санкт-Петербург – Москва – Нижний Новгород
В Москве надеялся провести несколько встреч, но столица не терпит наскоков. Тут, чтобы кого-то «поймать», выхватить из непрерывного, десятилетиями установившегося бега, нужны дни, недели. Одна помощь мне – поэт Николай Викторович Офитов. Ему оставил и книги для книжной палаты, и деньги, чтобы заплатить в Союзе писателей России за удостоверения священников Сергея Муратова и Евгения Юшкова. Александр Казинцев – в командировке, Арсений Васильевич Ларионов – болен (давление), даже по телефону разговаривать не стал.
21.04. Боясь проспать утренний поезд, встал рано. Из дому вышел загодя и от Ленинградского вокзала ещё прогулялся по проспекту Сахарова. Хоть и прохладно, но солнечно и безветренно. Дышится легко. В поезде продолжал читать воспоминания о детстве Павла Флоренского. Некоторые места подчёркивал для памяти. С самого раннего детства философ, учёный-открыватель ощущает себя неординарной, ищущей личностью. Если кому-то Богом даны особые способности, то он их ощущает сразу, с первых годов жизни.
В Санкт-Петербурге погода такая же, как и в Москве. Знакомой улицей Пушкина дошёл до Разъезжей, затем по Марата до Звенигородской. Тут гостиница, устроенная в бывшем доходном доме. Номера тесноватые, но по-современному чистенько оборудованные всем необходимым. В такой комнате не жить, а только спать. Окно моего номера выходит на улицу.
Встретились с Андреем Ребровым, Игорем Смолькиным, Игорем Гуревичем (впервые познакомились – писатель из Архангельска). Андрей водил по местам своей юности в районе Сенной площади, Фонтанки, у Мариинского театра (величественный собор, в который вошли). Заходили в кафе обедать. Выпили водки. Вечер закончили в китайском ресторане. Туда Валентина Ерофеева привезла отца Геннадия Рязанцева, с которым мы встречались ещё в общежитии Литературного института в начале 80-х годов – я несколько дней жил там в их комнате. Конечно, вспомнили это время – бывших студентов о. Владимира Чугунова, о. Михаила Резина.
Отец Геннадий высок, худ, на макушке головы лысина, волосы прямы и тонки, оттого неопрятно раздуваемы ветром, не держатся в причёске. Говорит тихо, смиренно, и, по-моему, искренне добр сердцем.
Со Смолькиным за столом всё-таки поспорили несколько. Некритичность взглядов на нашу прошлую (царскую) историю и на события сегодняшнего времени меня всегда заставляют возразить оппоненту. Это не значит быть врагом нашему государству, не ценить его политических и духовных лидеров. Но рассуждать обо всём прошедшем и происходящем мы должны без усвоенных догм.
В номере долго стоял под горячим душем. В постели вновь читал «Раннее детство», «Пристань и бульвар», «Наука» Павла Александровича Флоренского.
«А любил я воздух, ветер, облака, родными мне были скалы, близкими к себе духовно ощущал минералы, особенно кристаллические, любил птиц, а больше всего растения и море» (философ о своём детстве).
22.04. Из гостиницы на двух такси организаторы конференции, приуроченной к «Всемирному дню книги и авторского права», повезли нас в медиацентр правительства города на улице Потёмкинской. Старинный особняк с небольшими, уютными залами.
Интересно выступил председатель Комитета по печати С.Г. Серезлеев: «Санкт-Петербург входит в тройку самых читающих регионов (по проведённым исследованиям). Книжный салон располагается на 5 га исторического центра. В прошлом году его посетили более 200 тысяч человек. Было представлено 20 тысяч наименований книг. Продано более 60 тысяч экземпляров печатной продукции. Организована книжная аллея у Михайловского дворца. В Рождество такую аллею устраивали на Малой Конюшенной улице.
Местный издательский совет получил в 2015 году 25 млн рублей. В городе 197 библиотек. Создан поезд-библиотека (8 вагонов) в метро. С помощью издательского совета в 2015 году издано 200 тысяч экземпляров книг.
Трансляция нашей конференции по интернету ведётся на сайте «город +» и в зал книжного магазина (не записал, какого).
Издатель книг на русском языке из Эстонии Нэлли Мельц, редактор журнала «Таллинн»: в стране живёт 1 200 тыс. человек. Из них 200 тысяч русскоязычные. Издательство через гранты поддерживает Министерство культуры Эстонии. Оно заинтересовано в переводе книг местных авторов на русский язык. Никогда и никто не оказывал на издательство давления (политического или националистического). «Более свободно, чем сейчас, я никогда не работала».
Действительно, представила интересные, хорошо изданные книги и номера журнала.
Николай Мейнерт, Хельсинки, издатель из Финляндии – Эстонии: в Финляндии действует сильный профсоюз журналистов и публицистов. Защищает права авторов. Хотя любое устное соглашение в стране имеет силу закона – связано ли это с трудовыми отношениями, коммерческими или какими-то ещё. Потому как таковой контракт (на бумаге) заключать совсем необязательно.
Открыта замечательная четырёхэтажная библиотека, где всё предусмотрено для работы – можно уединиться с книгой, попить кофе, встретиться с коллегами и так далее. Финны считают, что работа с книгой необходима. Но в библиотеке книги гуманитарного направления – не художественная литература.
Интерес к русской книге огромен. Связано это с желанием разобраться в России. А вот в Эстонии есть ещё один интересный способ поддержать писателей – специальное агентство выплачивает деньги авторам за то, сколько раз его произведение было востребовано в библиотеках страны.
Живую дискуссию вызвало выступление генерального директора Санкт-Петербургского «Дома писателя» Владимира Малышева. Владимир Викторович затронул тему уважения в России писательского труда и оплаты за него. Тут уж всё всколыхнулось. Причём со стороны некоторых издателей было полное непонимание требований.
После обеда в ресторане на Смольной набережной всей группой (присоединились москвичи Виктор Кирюшин и Игорь Шумейко) поехали в офис «Родной Ладоги». Андрей Ребров организовал застолье. Я больше молчал, опасался опять ввязаться в бесплодные споры. Лишь негромко переговаривался с рядом сидящим о. Геннадием Рязанцевым, который перед этим, полистав показанный мною журнал, попросил подарить ему «Вертикаль. ХХI век».
Увы, но Андрей выпил лишнего, оттого по предложению Смолькина мы поспешили уехать.
Вечер закончили в пивном баре на Невском проспекте – вокруг шумно, звучал рок, по телевидению крутили моменты забитых голов в английской футбольной лиге, а мы спокойно и хорошо говорили о литературе.
Уже на обратном пути в гостиницу рассказывал отцу Геннадию о своём впечатлении от только что прочитанной книге «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького, о драматургии писателя. И, кажется, Рязанцев был заинтересован моим анализом этих произведений.
Перед сном сидели в номере у Игоря Смолькина, пили красное вино. Читал ему отрывки своих бесед с Юрием Васильевичем Бондаревым из книги «В предчувствии Апокалипсиса», пока не зашёл отец Геннадий и не забрал подаренную ему книгу.
23.04. В половине десятого зашёл к Смолькину звать завтракать и на прогулку. Игорь отказался – будет спать. Поев и напившись кофе, распрощавшись с администратором, в 10 часов пошёл в город. До поезда четыре часа.
Шёл по тихим улицам (в выходной день Северная столица просыпается не сразу), по тротуарам, которые намывают продавцы перед своими магазинами, мимо лотков, на которых продают свежевыловленную корюшку – мелкую, размером с мойву рыбку.
В эти часы почему-то теплее всего вспоминалась моя первая поездка в Ленинград. Тогда город меня ошеломил – красотой и непохожестью друг на друга зданий, музеями, театрами, барами, каналами.
Вышел на Литейный проспект. По Невскому проспекту пересёк Фонтанку и вновь углубился в старый город. Посидел у Инженерного замка. Невольно вспомнилось, как жестоко здесь убивали императора Павла. Через Марсово поле прошёл к Мраморному дворцу. Вновь (в который уже раз) попытался разгадать загадку (для меня) памятника Александру III. Удивительно притягательная работа скульптора Павла Петровича Трубецкого. Есть в ней что-то чисто русское, неповторимое для других народов (и, может быть, непонятное).
Между Мраморным дворцом и Эрмитажем вышел на Дворцовую набережную. Засмотрелся, как в центе огромного города на Неве, напротив Петропавловской крепости, рыбаки на большой лодке достают из воды садки и вытряхивают из них корюшку. Рыбаки в прорезиненных костюмах наподобие химзащиты. Видно, что труд не из лёгких, снасть поднимается из воды с большим усилием.
По Миллионной дошёл до Зимнего дворца. Зашёл в дворик Эрмитажа (тут уже людно, суетливо). Когда вновь выходил на Дворцовую площадь – раздался выстрел пушки. Полдень! Петропавловская крепость возвестила городу.
По Большой Конюшенной вышел на Невский проспект, и уже по нему (с остановкой в скверике у нейрохирургического института на улице Маяковского – почитал книгу Флоренского) вышел к Московскому вокзалу. Питер оставил светлое, праздничное впечатление.
Москва после Северной столицы тиха, сонлива. Время вечернее. Не без путаницы, но встретились с художником Алексеем Фёдоровым. Ужинали у него в мастерской. Алексей подарил мои фотографии, сделанные у Кремлёвской стены, у праха В.П. Чкалова, у могилы И.В. Сталина.
В квартиру к Офитову приехал в полночь – Николай уже и не ждал.
24.04. Нужно возвращаться домой. Доходим с Николаем Офитовым до метро «Семёновская». Он спрашивает:
– Сколько сейчас времени?
– 12-30. До поезда полтора часа, – отвечаю ему. – Пойдём, прогуляемся одну-две остановки.
– Конечно, пошли. С удовольствием.
И менее чем за час дошли до Курского вокзала. Оба этим были довольны.
В поезде с восхищением прочитал очерк Павла Флоренского о Троице-Сергиевой Лавре. Какой мудрый, глубокий взгляд на историю России!
27 апреля
Журналист и руководитель пресс-службы нашего Союза писателей Станислав Александрович Смирнов в Центральной городской библиотеке устроил представление вновь изданной книги «Политические репрессии в Нижегородской области 1917–1953». Попросил быть и меня. Я в своём выступлении предложил присутствующим быть более объективными и менее эмоциональными в обсуждении этого очень непростого периода в нашей истории. Но, конечно, никто не внял моей просьбе. Собрались в основном люди пожилые (хотя среди них были и доктора наук), подозреваю, бывшие комсомольские и партийные активисты, и устроили перестроечный антисталинский и антисоветский митинг. Доводы сплошь времён «Огонька» Коротича. Как и во всех подобных встречах, раздавались требования, чтобы эта книга была в каждой школе. (Напечатать её, как я понимаю, должно за свой счёт то самое, так ненавидимое ими, государство), что молодёжи нужно рассказывать о преступлениях советского периода.
Профессор, доктор исторических наук В.М. Строгецкий так распалился в крике, что не заметил абсурдности своего последнего требования – нужно всё сделать, чтобы имена В.И. Ленина и И.В. Сталина были стёрты из человеческой памяти.
Мне пришлось спросить: «Так вы за то, чтобы о «преступлениях советской власти» рассказывать молодёжи, или за «стирание памяти»?» Подозреваю, что этот профессор ранее преподавал научный коммунизм или историю КПСС. И был столь же строг к студентам в знании ими основ марксизма-ленинизма. Всё ещё не нареволюционерствовались. И пример Украины (да и наш двадцатипятилетний) им не впрок.
Впрочем, я задал аудитории вопрос: «Расстрел законно избранного парламента России из танковых орудий в 1993 году – это политические репрессии?» В ответ зал взревел негодованием. По мнению многих «профессоров и демократов» это, конечно же, было продиктовано политической необходимостью.
28 апреля
С нового космодрома «Восточный» в Амурской области стартовала первая ракета. Всё должно было произойти вчера, но автоматика за полторы минуты до старта остановила запуск. И вот – свершилось. Но произошедший вчерашний сбой В.В. Путин не простил. После того, как спутники доставили на орбиту, он объявил выговор вице-премьеру Дмитрию Рогозину, строгий выговор главе «Роскосмоса» и предупреждение о не полном соответствии директору предприятия, чьи детали автоматика «забраковала».
Вчера умер Валентин Зорин, сегодня Игорь Фесуненко (его я видел на заседании «Клуба Н.И. Рыжкова») – политические обозреватели Центрального телевидения СССР, чьими глазами мы видели (в нашей молодости) и через чьи комментарии воспринимали весь остальной (не советский) мир.
Пришёл доктор наук Алексей Маркович Коломиец. Его геологические идеи продолжают быть востребованными. Представитель президента в Приволжском федеральном округе М.В. Бабич приглашал, выслушивал (думаю, всё хотят нефть найти в наших краях). Но мы говорили о другом – о прожитом и пережитом. О разбитых и склеенных «горшках» дружбы. А склеенное, как известно, не прочно. И тут я признался, что только благодаря мудрости Коломийца наша дружба не была прервана. Хотя несколько раз мы стояли «на краю», но Алексей Маркович всегда осторожно и инициативно исправлял ситуацию.
– Это всё неважно. Главное, знайте – я всегда ваш, – закончил беседу Алексей Маркович.
29 апреля
В центральной областной библиотеке о своём деде Вячеславе Михайловиче Молотове рассказывает депутат Государственной думы Вячеслав Никонов. Вернее – о нижегородском периоде жизни будущего государственного деятеля.
Надо сказать, что и в телевизионных дебатах Вячеслав Алексеевич говорит всегда точно, аргументированно, убеждённо-спокойно. Вот и на этот раз он сразу сориентировался (было много студентов первых курсов – устроители, похоже, побоялись, что зал будет пуст), как бы упрощённо-доходчиво построил своё выступление.
В завершение предложил желающим взять распечатки своего выступления (стопки лежали на столе президиума) и подарил библиотеке брошюру, которая под редакцией Молотова вышла в Нижнем Новгороде (кажется, обобщение опыта проведения субботников) и была подписана Вячеславом Михайловичем В.И. Ленину, но по каким-то причинам вождю так и не была вручена – осталась в домашней библиотеке хозяина.
По завершении я представился депутату. Пожали друг другу руки, обменялись визитными карточками. Попросил Никонова найти время для беседы. Он согласился, но тут меня перехватила его помощница (Татьяна Борисовна) и оттеснила от шефа, которого ждала толпа телевизионщиков для пресс-конференции.
1 мая. Пасха Христова!
На службу ходили с Ириной в наш Староярмарочный собор.
Вечером по обещанию пошёл к свой бывшей классной руководительнице Т.Б. Лубяко. Татьяна Борисовна вчера звонила, жаловалась на здоровье, просила прийти. Два часа слушал монолог, невольно думая о быстротечности времени. Её любимый дядя (я о нём наверняка в своих записях уже упоминал) служил во время Великой Отечественной войны «при лошадях». Потому он всегда и говорил: «Меня лошади спасли». В чём спасение? Я сразу не догадался. И только потом до меня дошло: лошадиная тяга была главной у артиллеристов. Потому коней берегли, их обслуживала специальная команда конюхов – людей, умеющих обращаться с этими животными (кормить, поить, обихаживать, лечить). Лошади подвозили орудия на позиции, и их отгоняли в безопасное место – подальше от возможных взрывов вражеских снарядов. С ними уходили и конюхи. Вот что значит – «меня лошади спасли».
3 мая
Из дома пешком сходил в Кузничиху, в мастерскую к Николаю Павловичу Мидову. Галина Алексеевна Скотина закончила художественное оформление моей повести «Колька». Рисунки я забрал, но как это всё будет выглядеть в книге – пока не представляю. И от содержания картинки, как мне кажется, довольно далековаты. Это общие (яркие) деревенские мотивы. Но – посмотрим, что выйдет, когда буду готовить книжку.
С Мидовым проговорили более шести часов. Выпили три чекушки водки (в честь праздника). Главная тема беседы – что есть спасение, как его достичь. В земной жизни тут хоть что-то ясно – спасение в работе, в служении, в том, чтобы что-то оставить людям после своего ухода. А вот далее…
Вспомнил Николай Павлович свою молодость и небольшую церковку на улице Рождественской – такую аккуратную, красивую. Как бы она сейчас украшала улицу! Но во времена хрущёвских гонений на православие её снесли.
– Где же она стояла? – спросил у него.
Оказалось – напротив Волжско-Камского банка. На опустевшем месте в моё время были выстроены кафе-стекляшки «Мороженое», «Пиво-воды». Теперь и эти кафе заброшены. Стоят, стыдливо от глаз людских затянутые банерами. Ничего на этой земле не прижилось. Зря церковку загубили.
6 мая
Новым мэром Лондона избран мусульманин, выходец из Пакистана, поднявшийся на политическую вершину из «городских трущоб». Интересно, чего здесь больше – толерантности англичан, или это всё-таки показатель превышения (количественного) мусульманского населения столицы над христианским (иными словами – традиционным). Не первая ли это ласточка для Европы о грядущих изменениях в её жизни?
Ещё 4 мая бывший губернатор Амурской области Владимир Павлович Полеванов откликнулся на моё поздравление и прислал интереснейший материал по Китаю – презентационно-аналитический доклад с фотографиями и статистическими справками. Развитие экономики этой страны просто потрясает – огромные новейшие аэропорты и железнодорожные вокзалы, скоростные авто и ж/д трассы и по нескольку десятков километров мосты, огромные размеры экономической экспансии по всему миру. Быстрыми темпами идут космические программы, особенно по освоению Луны (Россия в этом вопросе тоже зашевелилась – явно боясь опоздать, оказаться в хвосте при «делёжке нового пирога»). Попробую поговорить с Полевановым, чтобы этот «Китайский материал» привести в форму статьи для «Вертикали. ХХI век». К тому же эта тема для нас не нова, и начатый ранее разговор на страницах журнала требует продолжения.
8 мая
Позвонил Полеванову. Номер его телефона не изменился. Владимир Павлович пообещал прислать статью после праздников.
В филармонии с Ириной слушали выступление (традиционное) симфонического оркестра Мариинского театра (Пасхальный фестиваль – на этот раз посвящён 125-летию Прокофьева). 6 мая этот оркестр (дирижировал Валерий Гергиев) выступал в Сирии, в Пальмире, в древнем амфитеатре, внутри которого, на сцене боевики устраивали показательные казни с отрезанием голов. И вот через два дня музыканты в нашей филармонии исполняют музыку Прокофьева (из «Ромео и Джульетты»), Рахманинова («Симфонические танцы») и любимого мною Чайковского (симфония № 5).
Домой шли через Кремль, и музыка всё жила во мне.
9 мая
На островке справа у Канавинского моста со стороны улицы Советской, где растут несколько американских клёнов, заливается соловей. Вчера поздно вечером, возвращаясь после концерта, я услышал его «щёлканье» – и удивился, и пожалел птичку: «Ну кого ты здесь, в самой городской толчее, в несносном автомобильном шуме найдёшь?» Но сегодня вновь услышал его зов и, как мне показалось, благожелательные ответы соловьихи.
И в лесу на острове разливаются трели. А по мосту идут и идут мне навстречу люди с портретами своих близких – участники «Бессмертного полка». Замечательная акция гражданской, человеческой памяти.
Вот и открыл «пляжный» сезон. Читал и загорал на набережной Оки. Книга Данилы Зайцева «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева» – согласен, необычна (воспоминания русского старообрядца – довольно непоследовательные, но живые, исполнены в «разговорном жанре»), любопытна (с точки зрения познания иной, скрытой от большинства из нас жизни на южноамериканском континенте) и даже имеет некоторую историческую ценность (как документ). Но я бы не стал переоценивать это произведение подобно Валентину Курбатову, который в статье «Здравствуй, завтра!» (прислал мне для «Вертикали. ХХI век») пишет о нём так: «На немыслимых путях скитаний вполне нынешней старообрядческой семьи в «Повести и житии Данилы Тереньевича Зайцева» XVII век со всею ветхой лестовкой совершенно естественно живёт, житийствует посреди двадцатого и двадцать первого веков, не теряя и не роняя себя, опять доказывая, что в духовно правильном мире времени нет».
В такой оценке книги Валентин Яковлевич больше выдаёт желаемое за действительное, чем констатирует действительно имеющий место факт. Нет, в книге полно и падений, и сомнений, и прочих неблаговидностей, как в духовной жизни переселенцев, так и в их бытовой, семейной, производственно-сельскохозяйственной. А некоторые места в ней и просто уморительно-смешные.
И уж коли заговорил о книгах: звонил Анатолий Абрашкин, поздравлял с праздником, да и сообщил, что в «Эксмо» у него вышла книга о романе «Мастер и Маргарита».
– Выходит, поторопились мы с её публикацией в журнале «Вертикаль. ХХI век»?
– Напротив, думаю, что публикация помогла тому, что издательство её выпустило.
В Москве этой работе дали другое, более провокационное для читательского интереса, название. Ну да это неважно. Надо бы отметить выход этой книги в очередном номере «Вертикали», но так не хочется помещать на наши страницы нынешнее её название.
Вечером с Ириной смотрели салют на Волжской набережной у Чкаловской лестницы. Пока дожидались его начала – в сумерках смотрел на воду, и заметил, что если резко отвести от неё взгляд на бетонный склон набережной, то этот бетон, вместо воды, начинает двигаться, колебаться, «плыть».
11 мая
Отец Евгений Юшков приехал с пасхальным угощением на стол – кулич, конфеты, сахар. Пожалуй, впервые никуда не торопился – был не на машине, а «своим ходом». Привёз распечатку вёрстки книги «Последняя тетрадь» с небольшой правкой. Думает уже о продолжении – второй части. А в конце года обе книжки соединить в одну и издать в хорошем оформлении с цветными вклейками. Предложил сходить в Художественный музей, посмотреть выставку работ Олега Григорьевича Бордея, приуроченную к 100-летию художника. Я позвонил заместителю директора музея Вере Гордеевне Хорошиловой, уточнил – да, экспозиция в «Губернаторском доме».
Пошли пешком. Жара! Вверх по Кремлю поднимались медленно, о. Евгений рассказывал о своём сельском житье, о заросшем чистотелом огороде. Я – о вчерашней встрече с Коломийцем, Шаровым, Абрашкиным. У Анатолия вышла в Москве книга по тайнам «Мастера и Маргариты». Ну и просидели за столом в Союзе писателей до позднего вечера, обсуждая все наши дела за рюмкой водки. Теперь вот никак в себя не приду.
Выставка нам понравилась – картины, рисунки представлены из фондов музея и из частных собраний Голланда, Ларисы Помыткиной, Кузнецова. Но большинство работ именно из собрания Яна Голланда.
После обеда занимался подготовкой к годовому собранию – премией нашей организации за 2016 год, дела (личные) для приёма в члены Союза писателей. Приезжал Владимир Серафимович Новиков, забрал файлы для изготовления дипломов. Рассказал о поэте Владимире Константиновиче Миронове (как тот хотел застрелиться от чувства невыносимой жизни, но жена его напоила, а когда тот заснул – на лодке выплыла на озеро и утопила в нём пистолет), что, когда Владимир служил в армии, его за непокорный нрав часто и сильно били. Ох, не сладка жизнь русского мужика из глубинки, от земли, без образования. Тем и удивительнее, когда из этого неблагополучия вдруг является в мир настоящий поэт!
Ещё утром звонил Владимир Павлович Полеванов. Переживает – получил ли я текст отправленной статьи. Подтвердил, что получил.
12 мая
Издательский совет. Подготовленная речь хозяина «Дирижабля» Якова Иосифовича Гройсмана, смысл которой – художественная литература (вся ранее изданная) низкого качества, не покупается, а потому зачем финансировать из бюджета издание подобных книг. На самом деле – он не далёк от истины. Подготовленное издательством «Книги» – всё низкого литературного качества. Но ведь под это «Дирижабль» расчищает площадку для себя. Тут виден исключительно коммерческий интерес, а не забота о литературе. Но Гройсман захотел решить вопрос кардинально – поставить на голосование предложение о финансировании проектов художественной литературы 50% на 50% – издательством и бюджетом. Понятно, что в этом случае издание наших книг однозначно бы прекратилось.
Я выступил и сказал: без обсуждения по такому важнейшему пункту голосовать нельзя. В итоге «убийство» не состоялось. Но тенденция видна, явно прослеживается. И мне приходится тут вступать в полемику уже не в первый раз. Местная «старая тусовка» привыкла всё делить – бюджетные деньги, награды, почести, привилегии – только между собой. И до смерти будут отстаивать это право. А кто их, собственно, назначал в вершители местных судеб? Никто. Они сами себя назначили. И теперь держатся за своё место зубами.
13 мая
Станислав Смирнов попросил устроить в Союзе писателей встречу по поводу окончания работы над книгой о репрессиях. Тираж в 100 экземпляров распродан и распространён. Я думал, что соберутся какие-то люди, но кроме Станислава Александровича пришёл его соавтор кандидат юридических наук Александр Валентинович Беляков – и всё. У меня в кабинете оказался Михаил Рубцов. Вот и устроили маленькое застолье с бутылкой скотча. И конечно, заспорили по репрессиям, о дальнейшем историческом пути России. Правда, обошлось без обид и взаимных упрёков. Беляев – историк правоохранительных органов – в ответ на подаренные мною в библиотеке (во время встречи 27.04.) ему книги, принёс свои исторические исследования, очень уважительно мне подписанные. Принёс с благодарностью.
14 мая
Годовое собрание. Решил на нём провести приём новых членов. Отобрал дела Юрия Изумрудова, Алексея Лосякова, Николая Петрова, Михаила Рубцова и ещё нескольких человек. Ничто не предвещало каких-то осложнений, но бучу поднял Евгений Эрастов.
– Кроме Юрия Изумрудова я никого не читал и поэтому голосовать не буду. Воздержусь. И вообще, вот раньше…
Пришлось спросить:
– Кто всем вам мешал книги этих авторов прочитать загодя? Они год лежали для ознакомления у нас в библиотеке.
В очередной раз удивил Чугунов. Только вчера мне звонил, говорил, что если у Изумрудова нет книг, то принимать его нельзя. Однако, стоило выступить Эрастову (только произнести первые несколько слов), как отец Владимир стал призывать немедленно принять Юрия Александровича в Союз писателей и поддержал претензии Евгения о «неизвестных книгах». Что происходит в голове у этих людей – для меня потёмки. И чего в их действиях больше – глупости или…
Конечно, я взял ситуацию под контроль. Всех обсудили и приняли. Но к таким мелким проявлениям тщеславия, предательства никак не могу привыкнуть.
Гадкий осадок на сердце. Почему всегда его ощущаю после «больших» встреч с местными писателями?
15 мая. День жён-мироносиц
Читал воспоминания старообрядца у Староярмарочного собора. Иду назад – на солнечной стороне аллеи у Красного дома буйство красок: внизу сочная зелёная трава сплошь покрыта жёлтыми цветами одуванчиков. А над этой красотой кипенно-белое цветение калины, приглушённо-белое рябины, спокойно-белое яблони. Между ними жёлто-тёмными искорками, вкраплениями цветёт акация, и большими сиреневыми гроздьями сирень.
Пройдёт совсем немного времени, и всё это исчезнет. Но сейчас – красота!
16 мая
На Оке над островом кружит ястреб. Вот и этот прилетел в свои владения.
Отдал для номера «Вертикали. ХХI век» последние материалы. Наверное, ещё что-то понадобится, но основная работа сделана. Внёс правку в тексты В.П. Полеванова и В.И. Заноги, вычитал (большая работа, неряшливо написано) воспоминания В.Г. Татаринцева – война и послевоенный Баку.
Звонили из фонда митрополита Николая (Кутепова). В программе Мининской конференции стоит мой доклад. Не хватило духу сразу отказаться. Но, конечно, не пойду. Всё это пустые хлопоты.
Из министерства культуры вновь зовут в Болдино на Пушкинский праздник. От одного этого названия такой скукой повеяло… А ещё зовут в Лысково на дни памяти князя Грузинского. В Сеченово (Глыбин) на представление его книги о знаменитых земляках. Не разорваться же. К тому же своя работа требует сосредоточенности. Наконец-то начал приобретать форму роман-дневник.
20 мая
Пришли статьи от Станислава Смирнова и Ирины Сергеевны Цветковой (Херсон). Станислав написал довольно пространно о красном терроре в Нижегородской губернии. Есть интересный фактический материал. Но главное: две статьи с разных позиций – Никонов и Смирнов – рассказывают примерно об одном и том же времени в Нижнем Новгороде. И как разнятся их оценки, взгляды. И у каждого своя правда. Вот что значит гражданская междоусобица. Сто лет прошло (этими статьями «Вертикаль-48» начинает разговор в преддверии юбилея революции – переворота 1917 года), а примирения нет и не предвидится. Публикация (именно из-за непримиримости сторон) будет интересной.
Цветкова о событиях на Украине написала «на нервах». Подписалась псевдонимом – боится. И есть чего. Высказала горький упрёк России – не оправдала надежд, бросила в трудную минуту. Здесь автору можно было бы возразить – в своём государстве разбирайтесь сами. Она это предвидит и идёт в наступление: Российская армия правопреемница армии СССР, которую строили все жители страны, включая и тех, которых сейчас гнобят на Украине. Так почему же эта армия не защищает тех стариков (да и не только их), кто столько сил и средств вложил на её создание? Честно скажу – не знаю, что на это ответить. Одно ясно – это крик отчаяния, потому что больше защиты униженным и оскорблённым, ограбленным и избитым искать негде.
Думая обо всём этом, смотрел с моста, как ветер по Оке против течения гонит большие, буквально морские валы с белыми гребнями. Не часто такое увидишь. Но как спокойна, мощна в своей силе стихия. Завораживающее зрелище!
Отослал в журнал «Столица Нижний» статью о книгах Анатолия Абрашкина. Надо Анатолия Александровича поддержать, дать красивую публикацию.
Ближе к ночи позвонил заслуженный артист России А.В. Мюрисеп. Из типографии в Союз писателей привезли половину тиража его книги «Степень свободы», и Александр Васильевич хотел узнать моё мнение о ней, услышать добрые слова. Я же пробормотал что-то не совсем вразумительное, чем его несомненно расстроил. Расстроил незаслуженно. Потому что «Степень свободы» – книга хорошая, ранее вся мною прочитанная (по отдельным публикациям). И оформлена довольно неплохо. Хотя и возвышенные оценки Мюрисепа по этому поводу я не разделяю. Скажу даже – в оформлении есть некая провинциальная претензия на оригинальность. И это нехорошо. Уж лучше попроще, классически.
21 мая
Вот уже несколько дней в новостях главная тема – катастрофа (я уверен – теракт) египетского «Боинга», летевшего из Парижа в Каир. Самое страшное, что мы все к подобным новостям начинаем привыкать.
Михаил Рубцов зазвал на чтение акафиста Николаю II у Покаянного Креста. Пошли с Ириной. В сквере на улице Маслякова «столпотворение» из Михаила (в красной праздничной русской рубахе), А.М. Коломийца, одинокой старушки и непонятного вида мужичка.
Прочитали акафист, помолились. В заключение Михаил организовал Крестный ход с иконами Государя и Григория Долбунова по Большой Покровской из двух человек – он и мужичок. Немного с ними прошёл Коломиец. Мы с Ириной отказались. Рубцов не настаивал.
23 мая
В Академии госслужбы скромненько отметили 80-летие Анатолия Ивановича Пафнутьева – автора интереснейших литературных заметок о поэзии начала ХХ века. Человек сложной судьбы – детство в немецкой оккупации, в молодости закончил юридический факультет Московского государственного университета, работа, алкоголизм, потеря семьи, тяжёлое восстановление «насухую». При этом успел стать кандидатом юридических наук, практически всю жизнь преподаёт в высших учебных заведениях, является автором монографий и всего прочего, положенного в этом статусе. К этому ещё примешалась «поэтическая тяга» и, как следствие, непризнание… Жизнь заканчивается (при двух семьях) проживанием в комнате студенческого общежития. Впрочем, он всем доволен, всё его устраивает.
Пафнутьев – добр, талантлив и сострадателен. Пока поднимались по лестнице на пятый этаж в комнату, где в уголке между стеной и шкафом втиснут его рабочий стол, Анатолий Иванович сказал: «Знаешь, часто вспоминаю детство и совсем не вспоминаю время московского студенчества».
За праздничным столом (небольшим, несколько коллег-преподавателей) вручил юбиляру диплом нашей (Нижегородской областной организации СП России) премии, пожалел, что Пафнутьев перестал писать свои литературные заметки. Это у него получается лучше стихов – в оценках, видении чужого творчества он оригинален, мыслит свободно, нестандартно, самостоятельно.
Провожая, Анатолий Иванович пообещал всё-таки подготовить текст книжки с заметками о произведениях А.С. Пушкина. Не уверен, что соберётся. А хотелось бы такую книжку выпустить.
Шёл с юбилея с какой-то грустью в сердце и с полным пониманием ненужности таких «придуманных», тягостных торжеств.
26 мая
Профессор А.В. Мюрисеп осуществил новую постановку. На этот раз оперы «Зори здесь тихие» со студентами консерватории. Показал в зале Дома актёров. Музыку исполнял Нижегородский русский народный оркестр (дирижировал Борис Схиртладзе). Сцена маленькая, но Александр Васильевич всех уместил, хор пел из зрительного зала. Удивительно, но получился полноценный драматический спектакль, в котором герои (всё отличие) не разговаривают, а поют. Немножко комически выглядел старшина (А. Пузырёв), больше напоминающий шириной, басовитостью, жестами сельского раскормленного попа, а не отца-командира. Но и об этом во время действия забываешь.
28 мая. Лысково – Макарьевский монастырь
Как и в прошлом году, Лития в Спасо-Преображенском соборе по светлейшему князю Георгию Александровичу Грузинскому, который несколько десятилетий был предводителем дворянства Нижегородской губернии и имел множество других заслуг перед государством. Службу провели два священника – местный и из Грузинской церкви Москвы – тоже прошлогодние знакомцы. Лысковский священник (не запомнил его имя, но узнал, что он из бывших журналистов, краевед) сказал хорошее слово о князе, подтверждая свои выводы ссылкой на документы, которые разыскал в областном архиве.
Я спросил о могиле (захоронении) Грузинского – действительно ли она здесь? Или в церкви лежит только надгробная плита?
– Захоронение здесь. Мы, когда были мальчишками, в небольшие проёмы пролезали и заглядывали в подвалы собора. Видели там надгробья. Так что под нами, под полом некрополь (родовой) Грузинских.
– Вы думаете, его не разорили, не осквернили?
– Нет. Но кто именно там захоронен, нужно узнавать в архивах. Видимо, опять придётся всем этим заняться мне.
Митинг у мемориальной доски, посвящённой памяти Грузинского. Я в своём выступлении предложил, чтобы в городе в день памяти князя вспоминали и других замечательных людей, много сделавших добра для Лысковской земли.
После говорили «академик» Сергей Скатов, журналист Валерий Татаринцев, Кукунашвили от грузинской диаспоры, «атаман» Назимов, «академик и профессор» Мария Сухорукова…
Экскурсия по Центру народного творчества «Рассвет» (замечательное дело делают энтузиасты, обучая детей ткачеству, кузнечному и гончарному делу, рисованию, шитью, работе с кожей, деревом, камнем…) Краеведческий музей оставил жалкое впечатление, но директор истово любит (и знает) своё дело. Слушали её с удовольствием.
На пароме переплыли Волгу (а это целое 40-минутное путешествие). На воде хорошо. Наблюдал за ястребами. Они кружатся над водой, пикируют вниз и выхватывают когтистыми лапами рыбу. Видимо, – больную. Это добыча более лёгкая, вот они и составляют конкуренцию чайкам.
В Свято-Троице-Макарьево-Желтоводском монастыре встретила матушка игуменья Михаила с двумя девочками («мои дочки») лет десяти. Фотографировались, долго трапезничали, говоря тосты под вкусное грузинское вино.
Я поднял бокал за любовь и веру – только это объединяет людей, даёт возможность для их дальнейшего существования. После меня каждый говорил только лично о себе и своих достижениях. Как это скучно. Но матушка выступила в роли доброй и заботливой хозяйки. С удовольствием пригубила вино: («Ну, давайте на посошок до дна и бегом к мощам…»), рассказывала о восстановлении обители из страшной «мерзости запустения». Это сейчас она сплошь цветущий сад. Сама провела нас по церквям и соборам. Приложились к мощам Макария Желтоводского. На паром чуть успели.
Матушка Михаила проводила нас до самой пристани и, оставшись на ней одна, ещё долго крестила (благословляла) нас своим крестом. Когда паром довольно далеко отплыл, помахала рукой и одиноко побрела к монастырю (как мать, проводившая в дорогу своих детей) – невысокая, полная, тяжело идущая.
В город въехали по Карповскому мосту. Вышли с Ириной у парка Дубки и до Комсомольской площади (до магазина «Новость») шли пешком. Делились впечатлениями от поездки.
(Продолжение следует)
